снова вздохнул.
– Тот, который ударил жену? – спросил Бекстрём с любопытством.
– Вероятно, в деревне с той же супругой. Счастливая семья, по мнению соседей, с которыми разговаривали те, кто делал обход, – сообщил Кнутссон.
– Тогда он наверняка будет не против добровольно сдать анализ ДНК, – предположил Бекстрём. Счастливые люди обычно не возражают.
– Пожалуй, есть еще один, он меня самого немного интересует, – поведал Кнутссон. – Его зовут Мариан Гросс, и он родом из Польши. Ему сорок шесть лет, приехал сюда с родителями ребенком, они были политическими беженцами, имеет шведское гражданство с 1975 года. Прошлой зимой на него написали заявление с обвинениями в угрозах, сексуальном преследовании, да, приставании, как это называется, и всякой другой ерунде. Одинокий, детей не имеет, работает библиотекарем в университете здесь в городе.
– Подожди, Кнутссон. – Бекстрём замахал рукой. – Это же педик, неужели не понятно по описанию? Мариан. Кого еще так зовут? Библиотекарь, одинокий, без детей, – продолжил Бекстрём и оттопырил мизинец. – Достаточно поболтать с голубым, заявившим на него.
– Ты не поверишь, – сказал Кнутссон, – но заявительница – женщина, на пятнадцать лет моложе его, они работают вместе.
– Ничего себе! – удивился Бекстрём. – Другой библиотекарь. И что он сделал с ней тогда? Показал свою польскую колбасу на университетском рождественском празднике или?..
– Он отправил ей несколько анонимных писем по электронной почте, послания, которые лично я считаю достаточно непристойными. Обычная похабщина, но есть в них и что-то угрожающее.
Кнутссон покачал головой с неприязненной миной.
– Обычная похабщина? – Бекстрём с любопытством посмотрел на Кнутссона. – Ты не мог бы быть немного более… – Бекстрём многозначительно махнул правой рукой.
– Конечно. – Кнутссон глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. – Вот несколько примеров. Во-первых, старый классический номер с резиновым членом, который прислали ей на работу. Самой большой модификации, черного цвета с приложенным анонимным письмом, в котором отправитель сообщает, что он точно повторяет его собственный.
– По-моему, ты говорил, что он поляк, – ухмыльнулся Бекстрём. – Наверное, парень просто дальтоник. Или член у него вот-вот отвалится.
Бекстрём расхохотался так, что его круглый живот запрыгал.
– Во-вторых, письма по электронке и обычной почте, где он рассказывает, что видел ее в городе и в библиотеке и выражает свое мнение по поводу ее нижнего белья. Этого хватит или продолжить? – Кнутссон вопросительно посмотрел на Бекстрёма.
– Судя по всему, самый обычный похабник, – сказал Бекстрём.
«И с чего вдруг малыш Кнолль внезапно продемонстрировал нежную сторону своей души, – подумал он. – Неужели тайком посетил нашего кризисного терапевта?»
– Но не из-за этого я, прежде всего, обратил на него внимание, – проворчал Кнутссон.
– И в чем