Ну ты знаешь…
Аушра сочувственно погладила меня по плечу.
– Да, наши мамы уходят, одна за одной. Твоя – быстро. Моя – долго.
Мы посмотрели друг на друга, плакать не стали, но уже не смеялись.
– Вот она и повзрослела.
– Да. Хорошо, я расскажу его маме, какая Катька чудесная девочка, как она поет… У них же очень музыкальная семья.
Я слегка удивилась такому серьезному подходу Аушры, ведь Катька с тем мальчиком даже еще толком не познакомились. Но подумала, что, скорей всего, это фигура вежливости. Ничего она никому не скажет. Вежливость, приветливость и гостеприимство. Не более того.
– Пойдете в костел слушать Норейку?
– Виргилиуса?
– Ты помнишь его, да? Еще народный артист Советского Союза он был когда-то…
Я не стала говорить, что все народные СССР так и остались народными, даже если самого СССР уже нет. Но это, наверное, для нас. Для них это все в прошлом. Уехали все наши звания с нашими же танками.
– А сколько ему лет? Неужели он еще поет?
– Поет, еще как! – подмигнула мне Аушра. – Сходите обязательно. И духовой оркестр там будет…
– В костеле? Духовой оркестр?..
– Ну да, а что такого?
– Без ударников, наверное…
– Все будет, все будет, сходите!
Перед концертом в костеле была служба. Мы пришли пораньше, чтобы занять места. Но все лавочки, на которых католики слушают своего священника, были уже плотно заняты. Мы постояли-постояли, послушали чужую проповедь, вышли на улицу.
– Странное чувство. Вера одна. И не одна. Дело даже не в языке.
– Да… – рассеянно сказала Катька, ненароком оглядываясь.
Ну конечно, во дворе костела появились музыканты в синих пиджачках.
– Пришел? – спросила я.
– Не вижу, – ответила Катька, порозовев.
– Придет, не переживай. Ударные инструменты все стоят, прямо перед алтарем, я видела.
– Я тоже… И маримбу привезли.
– Здорово.
Музыканты смеялись, ели мороженое, несколько человек курили прямо за оградой. Современные католики менее истово относятся к внешней атрибутике своей религии, чем мы, православные христиане. Соблюдают приличия, но…
– Пришел, мам! – Катька взяла меня под руку.
Молодой человек светло и приятно улыбался, разговаривая со своими товарищами по оркестру.
– Приятный мальчик, – пробормотала я. – На папу твоего совершенно не похож, но приятный… Невероятно обаятельный…
– Почему он должен быть похож на папу? – удивилась Катька. – Папа красивый, конечно, но у него… брови косматые… И вообще… он иногда кажется очень восточным человеком…
– А тебе нравятся западные, да?
– Да! – засмеялась Катька. – У меня монгольский генотип не просит восстановления, как у некоторых, ты знаешь.
Знаю. Знаю, о ком говорит Катька. Но думать о нем не хочу. О том, кто по крови является мне очень близким родственником и кто всегда выбирает жен, русских по паспорту, но внешне похожих на девушек из Юго-Восточной Азии. Поюжнее, с островов, где