align="center">
Глава 4
Тени
Я натянула одеяло до самых глаз, а тени девочек, заметив, что я проснулась, вдруг расселись вокруг меня, кто на мою койку, а кто просто на пол.
– Не бойся, – сказала одна из теней, та, что взгромоздилась у моих ног. Я не видела лица этой девочки, только ее растрепанные волосы, торчащие в разные стороны на фоне голубого окна. – Мы хотим познакомиться. Как твое имя?
Тогда я поняла, что бояться, мне не стоит.
Вообще в этом месте стоит бояться лишь надзирательниц и палок в их руках, но не детей, оказавшихся здесь по той же причине что и я – нищета, голод, нужда, война.
– Гвен Фостер, – ответила я, аккуратно высовываясь из-под одеяла как из укрытия. – Я новенькая.
– Я, Нелли Кроссман, – ответила тень у моих ног.
– Мне очень приятно, – сказала я.
– Мне тоже.
Вдруг заговорила тень снизу. Я повернула голову и увидела сидящую на полу девочку в огромных очках с очень толстыми линзами. Она, своими взъерошенными волосами и большими глазами, напоминала дикого звереныша, притаившегося в темноте огромного страшного леса. Естественно – страшным лесом было это место.
– Меня зовут Тори Грехэм, – сказала смешная девочка в очках и с растрепанными волосами каштанового цвета. Девочка протянула мне руку, и я пожала ее.
– Гвен.
Кожа ладони Тори, показалась мне очень грубой, даже мальчишеской. Но, не смотря на это, девочка была очень кротка и застенчива.
– Очень приятно. – Тори Грехэм улыбнулась и придвинулась ближе к моей кровати.
– Залезай. – Я немного потеснилась к стене, освобождая место для Тори, и она с радостью забралась. – На полу, небось, холодно.
– Чертовски!
В ту ночь я познакомилась со всеми девочками из своей комнаты. Кроме одной. Она спала, отвернувшись к стене и кашляла. Она всегда кашляла. Такой я и запомнила Анну Эванз – больной, несчастной, одинокой.
– Она не любит ни с кем разговаривать, – объяснила мне Нелли глядя на тяжело вздымающиеся бока девочки. – Особенно после того как узнала, что ее отца забрали на фронт.
– На войну? – ужаснулась я. Слова Нелли меня очень задели – где уверенность, что завтра на фронт не отправят и моего отца.
– Да, – угрюмо вздохнула Нелли и покачала головой. – Сейчас каждый человек на счету. Там – в пекле ада. На фронте.
Только сейчас я вспомнила про самолеты. Их не было. Стояла тишина. Как же было приятно в этой тишине.
Еще я познакомилась с Бертой Бенсон – девочкой часто забывающей свое имя. Она не могла вспомнить свою фамилию, пока Аманда Диксон – самая старшая из нас и самая болезненно истощенная, не напомнила ей.
Так же среди полуночных моих гостей, были родные сестры Дженнифер и Дороти Тафт.
Однажды, когда освободилась должность активиста, (о них вы непременно скоро узнаете), я поняла что веснушки и цвет глаз – единственное, что может быть общего у этих сестер.
– А с кем ты