Разрядка международной напряжённости, о коей нам сейчас и не снится, наводилась на высоких уровнях власти. Генсеки активно менялись, а линия на добрососедские отношения сохранялась. Ядерной дубинкой потряхивали, однако оппоненты холодной войны не хотели войны ядерной. Выпал нам плановый поход на международном уровне, влекущий дружественный заход в иностранный порт капиталистического государства. Набрали туристов с ЛенВМБ: ансамбль песни и пляски, оркестр. Сборные по волейболу, водному поло и баскетболу. Части курсантов банально места на корабле не хватило.
Ваня окончательно вывел:
– Особисты решили, что ты неблагонадёжен, пойдёшь в поход с нахимовцами, потом присоединитесь в Кронштадте. А уж затем все вместе вокруг Европы – в Севастополь.
Таких разгильдяев, кому билета не хватило на заход в капстрану, с трёх факультетов набралось сотня, не менее.
Если кому проронить, что дважды фланировал маршрутом похода юных нахимовцев по Балтике, мало поверят. Причём первый раз в 1981 году на УК «Хасан» в качестве нахимовца, другой в 1984 на УК «Гангут» курсантом штурманского факультета.
Эдак завязалась романтическая история, возымевшая продолжение в нынешние дни. На финском русскоязычном информационном портале Gazeta.fi появился репортаж о найденной бутылке с письмом. Послание, плотно замотанное тряпками и целлофаном, выловила в западной части Финского залива яхтсменка из Финляндии Туула Саарентаус. Она берегла привет из прошлого почти 40 лет. Интернет-издание "Фонтанка.ру» в нынешней действительности без труда отыскало авторов этого письма. Их всего пятеро.
Москвич Лев Крошкин вкушал с детства своё предопределение. Дед по материнской линии – контр-адмирал.
Дима Санченков из Воскресенска восьмой класс школы завершил с отличием, благодаря этому при поступлении в нахимовцы сдавал не четыре, а один экзамен. И дядя у него моряк.
Ленинградец Коля Зарубо решение стать военным моряком принял в детском саду, после утренника в бескозырке. Страсть к морю оказалась такой силы, что инфицировала и старшего брата. С разницей в два года они окончили Нахимовское, позже – училище им. Дзержинского, служили оба на Северном флоте.
Внук моряка-подводника, участника Таллинского перехода в военном 1941-м, Алексей Комиссаров тоже не видел иной судьбы, чем море.
И только Витя Демьянов моряков и прославленных флотоводцев в роду не имел. После смерти матери в Нахимовское отправила тётка. Его военно-морская жизнь оказалась самой короткой, и потому, наверное, самой яркой.
На первом году обучения нахимовцев называют карасями. Переходя на второй курс, караси «смывают с себя чешую», превращаясь в питонов. Почему караси трансформируются именно в питонов, однозначного объяснения нет. Самая распространённая версия связана с лингвистическим рядом: воспитанник – воспитон – питон.
Строгих правил у традиции не существует – главное, облиться водой. Кто в гальюне из шланга, кто в прудах ЦПКиО, кому как повезёт.
– У нас,