Не хотелось верить, что она не поэт.
– Зачем тебе свет?
– Снимок хочу сделать.
– Ты фотограф? Это почти поэт.
Она глазом прильнула к видоискателю, наводя и выцеливая.
– Я ди-зай-нер. – Донеслось из-за фотоаппарата, с расстановкой следуя за движениями пальцев, вращающих объектив.
Луч солнца упал на шпиль. Щелкнул затвор.
– Штаны шьешь из кожи для создателей созвучий? – Так он понимал работу дизайнера.
Затвор щелкнул еще несколько раз.
Сонька опустила фотоаппарат, улыбнулась и глянула, наконец, на него приветливо.
– Штаны? Ещё какие! – Прищурилась, оценивая: – И все же – дворник.
Он не слышал. Тонул и растворялся в зелени, в радости.
– Я бы поцеловал вас. Вот сюда.
– Все-таки поэт.
…
Жорка слеп и прозревал вновь. Он по-прежнему лежал на полу. В незнакомом месте. В полусне или обмороке. Вновь шевелил губами. Видел, как розовое (ее губы) наплывает, касается его губ.
– Я был без сознания? Почему?
– Загадка.
– Это должно было случиться вчера. Когда ты смеялась, а волосы твои летали по кругу. До самых перистых облаков. Или когда мы пили кофе. Хотя кофе… Но и кофе тоже.
– Опять?
– Что?
– Бредишь.
Пробродив несколько часов по городу, оставив замок со шпилем далеко-далеко, где-то в другом городе, то разговаривая, то молча шагая без цели, они оказались у шлагбаума, отделявшего Город от Старого Города.
За шлагбаумом стояла будка охраны. За ней у стены высокого дома таилось маленькое кафе. Оно вжалось в дом, выпустив над полукруглыми сверху окнами парусиновые pare-soleil, выставив шелковые полосатые зонты на тротуар.
Под зонтами желтые плетеные столики и такие же стулья.
Так много красок. Все они сплетались в общее радужное пространство, уходящее вдаль. К запретным стенам.
– Мне туда нельзя. – Жорка показал на свой знак «D». – А тебе?
Никаких эмблем на ее зеленом платье не было.
– Пойдем! – Сонька уверенно потянула его за руку. – «D» – это дворник?
– «Дворовый». А вот еще маленькая «d». Это уже – дворник.
Она царапнула эмблему ногтем, точно проверяя на прочность эмаль букв. Улыбнулась:
– Дворник – звучит гордо.
– Обыкновенно. А что?
– Ровным счетом ничего. Это ты стоишь – мнешься. Шагай смело!
– Кто это мнется? Меня пропустят?
Охранник окинул ее взглядом и ничего не сказал. Отступил молча.
Жорка удивился.
Но пропустили и его! Он с недоверием обернулся, пройдя за шлагбаум: не вышвырнут ли обратно?
И почувствовал, будто бы на новую землю ступил. Будто она мягче, ворсистее.
Воздух тоже казался другим. Яблоком и крыжовником пахло сильнее. Свет тоже был особый.
Жорка замер, почувствовав это. Спросил:
– А почему здесь шлагбаум? Ведь Дворец Всевластия совсем в другой стороне? Кого охраняют?
Посмотрел на широкую улицу, уходящую вдаль:
– А там что?
Солнце, опускаясь, блестело на брусчатке. По-особому озолачивая