мотоцикла, а не противодействовать, давалось это Лорелей нелегко.
Прошло почти три часа, прежде чем пытка мотоциклом закончилась. Когда Лорелей снова встала ногами на твёрдую почву, ей показалось, что её приподнимает над землёй.
До полудня оставалось десять минут. Лорелей взбежала в квартиру скорее принять душ, здорово прихорашиваться не стала: натянула тёплые джинсы, серо-голубой свитерок и замшевые ботинки.
Джон поднялся домой, когда она уже была готова выходить. Он переоделся в считанные минуты: они и так опаздывали. Снял только куртку, надел другую, поэлегантнее, и переобулся.
На машине Лорелей они срезали по парку и выехали с противоположной стороны в манхэттенский Ист-Сайд.
Дверь им открыл Ханс.
Лорелей обняла его:
— Привет, братище!
— Эй, не так уж долго меня и не было! – отметил он и дал себя обнять.
— Ну, чего рассюскались? – заворчал Альберт, отец Лорелей. – И так опоздали, а я проголодался. Знаешь, что я терпеть не могу ждать кого-то к столу.
— Это из-за меня. Я возил Лорелей покататься на мотоцикле, и мы припозднились, – вмешался Джон.
— Что? – казалось, что Альберт вне себя от злости. – Да ты как посмел возить мою дочурку на своей адской штуковине? – он фыркнул. Его рослая фигура возвышалась над Джоном, и незадачливый мотоциклист по сравнению с отцом казался тростиночкой.
Лорелей воздела глаза к небу.
— Джонни, отец ненавидит мотоциклы гораздо больше, чем ненавижу я.
— Переняла же ты от кого-то, – шепнул он, недовольно поморщившись. – Я вёл очень осторожно и ехал медленно, – отговорился Джон.
Эллен Леманн подошла к мужу.
— Всё-то ты ворчишь, – упрекнула она его, но он как будто не особо успокоился. – Давайте садитесь за стол, всё уже готово, – добавила Эллен, улыбнувшись гостям.
— Лорелей, как я рада тебя видеть, – сказала Эстер, сноха, и обняла её. – Садись рядом со мной.
Когда первоначальное недовольство улеглось, молодое поколение завязало весёлый и непринуждённый разговор, а старики, хозяева дома, больше ограничивались словами вежливости.
Лорелей время от времени переводила взгляд с матери на отца, она чувствовала, что между ними создалась натянутость, и у неё пропадал аппетит. Джонни же уплетал обед без всяких церемоний, он и дома так ел. Лорелей каждый раз старалась не отстать от него и после еды всегда ощущала тяжесть в желудке от переедания; но на этот раз немного потыкала вилкой и отказалась от десерта.
И всё же желудок давал о себе знать. Несколько часов назад Лорелей даже затошнило. Может, от езды на мотоцикле.
Отобедав, все подняли бокалы за возвращение молодожёнов. Затренькал хрусталь, супруги, за которых пили, поцеловались.
— Я так рада за тебя, – сказала Лорелей, когда они со снохой вышли на застеклённый большими окнами балкон: вокруг них балкон украшали вечнозелёные растения, которые вились до самого потолка. Мужчины уселись на диван в гостиной посмаковать крепкие напитки.