тот сидел не шевельнувшись. Лишь слегка дрогнула красиво обрисованная нижняя челюсть, давая понять, что обвиняемый жив.
— Не признает, ваша честь. Мой подзащитный судимостей не имеет, всегда вёл безупречный образ жизни, а деяние, в котором он обвиняется, надо ещё доказать. Улики против него основываются только на показаниях свидетеля, не заслуживающего доверия. Прошу освободить под залог.
— Государственный обвинитель… – дал слово судья.
— Судимостей у обвиняемого нет, это верно, но характер у него агрессивный, это он уже показал: при любом поступке всегда есть первый раз. Кроме того, существует опасность побега из штата, родственники могут помочь ему денежными средствами. Прошу требование защиты отклонить.
Судья сосредоточенно подумал и решил:
— Освобождение под залог отклоняется.
И сухим ударом молоточка закрыл заседание.
На этот раз подзащитный взглянул на Лорелей потухшими зелёными глазами.
— Мне очень жаль.
— Это не я убил. Знаю, что никто мне не верит; даже вы, госпожа адвокат.
В его голосе не слышалось ни смирения, ни жалости к самому себе, но не слышалось и наглого вызова. Подзащитный убрал с глаз маленькую прядь рыжих волос, того рыжего цвета, какой встречается на картинах Тициана.
— До свидания, госпожа Леманн, – попрощался Уоллас за минуту до того, как подошли полицейские и вывели его из зала.
Лорелей тоже срочно уступила место: только что вошёл другой обвиняемый со своим адвокатом, они стали усаживаться на освобождённые стулья.
Едва вернулась домой, Лорелей повалилась на диван и даже туфель не сняла. Сегодня она работала столько же, сколько в остальные дни, но устала гораздо больше, чем обычно. Веявший в доме запах дезодоранта показался ей гораздо сильнее, чем раньше. Лорелей поморщилась.
Чуть позднее, когда вернулся Джон, она махнула ему рукой в знак приветствия: слишком уж хорошо лежалось, чтобы вставать и идти ему навстречу.
— Всё нормально? – спросил он подходя. – Ты даже не переоделась.
— Я устала в последние дни, знаешь ли.
Джон снял куртку, бросил её на подлокотник дивана, стащил с Лорелей туфли и уселся рядом с ней.
— Тогда почему бы тебе не попросить выходной?
— Не могу.
Джонни нахмурился:
— Это из-за дела, которым занимаешься?
— Конечно.
— Если отдохнёшь в конце недели, для твоего подзащитного ничего не изменится, а тебе пойдёт только на пользу.
— Не знаю, насколько это будет вовремя…
— Даже если приглашу тебя поехать со мной в Париж на ближайшие выходные?
Лорелей распахнула глаза:
— Когда ты уезжаешь по работе, никогда не зовёшь меня с собой.
— Я знаю, что ты обожаешь Париж и что уже давно там не была. Что-то ты совсем осунулась, и мне это не нравится.
— А-а, тогда мне и впрямь стоит подумать, – сказала она, ласково убирая волосы у него со лба.
Джон