любую возможность говорить то, что ты не хочешь слышать.
Когда Киркленд и леди Фиона, наконец, остались одни, он подошел к ней. Что-то промелькнуло в ее глазах. Страх? Нет. Это почти было похоже на решимость. Восхищение снова охватило Гэвина.
– Вы слишком многого от меня требуете, леди Фиона.
– Но я готова много отдать взамен. – Она опустила ресницы. – Все, что вы захотите.
Гэвин чуть было не задохнулся от предвкушения. Мысль о том, что эта англичанка открыто предлагает ему себя, вызвала у него такой прилив чувственности, что он почти ощущал прикосновение ее языка к его собственному, видел ее лежащей обнаженной на его постели, с золотистыми волосами, свободно разметавшимися по подушке.
Но Гэвина терзало и другое чувство, не столь приятное. Вина. Как он может позволить вдове человека, которого когда-то называл своим другом, так унизить себя? Хуже того, как ему удастся убедить многих важных шотландских аристократов поддерживать дело Брюса, если леди Фиона и Спенсер, законный наследник титула английского барона, станут жить у него в замке?
Сам Брюс может усомниться в лояльности Гэвина!
Для видимости, ему придется найти вескую причину, без всякой политической подоплеки, почему прелестная вдова должна оставаться под его защитой. Нет ни одного чистокровного шотландца, который не понимал бы, что противостоять прекрасному полу невозможно.
Более консервативные лорды наверняка подвергнут сомнению способность Гэвина контролировать свои чувства, но не его политические взгляды. Однако, когда они увидят Фиону, ни один из них не осудит его выбор.
– Вы приняли решение, милорд?
Киркленд попытался найти в себе последнюю каплю здравого смысла и дать ответ, никак не связанный с его слепой похотью, но который по крайней мере казался бы рациональным.
– Да. Я согласен на то, о чем вы просите. – Гэвин обошел Фиону, а потом остановился за ее спиной. Сквозь прозрачную вуаль ему были видны затылок и шея женщины. Он наклонился, почти касаясь ее щеки губами, и прошептал: – В обмен на мою помощь я возьму половину вашего зерна за три года.
Фиона вздрогнула:
– Пусть будет так.
Улыбнувшись, Гэвин подул на вуаль, и Фиона вздрогнула.
– И право охоты в ваших северных лесах.
– Хорошо.
Он встал перед нею.
– И двадцать рулонов вашей тончайшей шерсти.
Она опустила глаза.
– Да.
Гэвин приподнял рукой подбородок Фионы и провел большим пальцем по ее губам. Она вздохнула и посмотрела ему в лицо. Ее взгляд задержался на губах Гэвина, и он напрягся. Она выглядела девочкой – невинной, уязвимой, – но это была женщина, бывшая замужем в течение десяти лет.
– И наконец, леди, я беру вас.
Фиона зарделась от смущения, но не отвела взгляд и кивнула.
– Значит, наша сделка состоялась, леди Фиона?
– Состоялась, милорд.
Фиона сказала это шепотом, и на мгновение Гэвину показалось, что она испугана. Это смутило Киркленда. В нем вдруг заговорила совесть,