в бакалейной лавке, был настоящим везунчиком. Игра его была довольно предсказуема, так как играл он только при наличии хороших карт. А с этим ему везло, нужные карты так и липли к нему. Рисковать он не любил, поэтому особенно никогда не выигрывал, но зато и не проигрывал. Однако он не терял надежды, что в конце концов ему повезет так, что он пошлет своего хозяина куда подальше и сам станет владельцем бакалейной торговли. Он пришел поздно, после закрытия лавки, поприветствовал играющих – Талан на майдан!, получил в ответ – Шайтан на гайтан! – и пристроился на свободном месте.
Двое остальных были профессионалы карточной игры. Жорж Стебельков, по прозвищу Жорик, и татарин, фамилии которого никто не знал, а потому так и называли – Татарин. Оба были жесткими игроками, Жорик часто жульничал, а Татарин не любил проигрывать. Его круглое безволосое лицо, не выдавало никаких эмоций. И так узкие глаза, во время игры совсем закрывались, можно было подумать, что он спит, и только нечаянный блеск среди припухших век, говорил, что он внимательно следит за игрой. Говорили, что не смирившись с проигрышем он может и убить. Поэтому Одиноков не очень-то радовался его присутствию, но приходил Татарин и раньше и вел себя вполне прилично.
Играли в секу, с одной шахой, игру быструю, основанную на блефе и конечно, удаче. Колпаков играл как всегда осторожно и пасовал при малейшей неуверенности. Лицо татарина, бесстрастное, как маска, продолжало дремать. Руки-же, жившие отдельно, ловко сдавали, вскрывали и к пяти часам утра дела его шли явно неплохо. Стебельков, который, кроме всего прочего, промышлял воровством, был сегодня при деньгах, поэтому играл уверенно, удваивал взятки, играл в темную. Но к утру начал нервничать, карта не шла, попытка передернуть, под дремлющим, но зорким оком Татарина и после замечания Ожилаури не прошла. За тяжелыми гардинами начинался ранний рассвет.
Колпаков поднялся, потянулся и обратившись к Одинокову сказал.
– Сегодня не мой день. Я при своих. – задержался было, но взял себя в руки.
– Да и открываться скоро. Пойду отдохну немного.
Одиноков окинул взглядом игроков. Ситуация прояснялась и явно шла к концу. Жорик проигрывал и из-за этого играл нервно, с напряжением. Его деньги большей частью осели у Татарина, хотя и Ожилаури перепало кое-что. – По последней и расходимся. – предложил Жорик, недовольный результатом ночного бдения.
– Ты раздавай, а там видно будет. – пробурчал Татарин.
Жорик раздал всем по три карты. Татарин не поднимая их со стола только отогнул уголки. Жорик перекрестил карты, потом прижал их к груди, слегка раздвинул и посмотрел. Ожилаури, как всегда бесшабашно, разложил свои веером, усмехнулся и начал было.
– Как-то раз, мой дядя Важа, брат отца, он в Тианети живет…
– Играю!– перебил его Татарин. – Пятьдесят и столько-же с верху.
Он кинул на кон сто рублей.
– Я тоже. – Ожилаури кинул бумажки в центр стола.
Жорик,