медленно гаснет, когда он вспоминает принятые нами решения. Наш выбор. Но глаз он не отводит, и я чувствую, как во мне разгорается пламя. Гнев, желание и сожаление в равной мере.
– Не надо так смотреть, Тиберий.
– Не зови меня Тиберий, – парирует он, опуская глаза.
Я горько смеюсь.
– Ты сам выбрал это имя.
Ему нечего ответить, и мы замолкаем. Стоны металла и периодические возгласы эхом разносятся по горам – единственные звуки в темноте.
На изгибе дороги над нами Эванжелина, ее кузены и другие гравитроны медленно раздвигают транспорты, высвобождая те, которые еще способны передвигаться. Дэвидсон, очевидно, велел ей беречь разбитые машины, иначе она бы просто превратила их в пыль, чтобы упростить дело.
– Прости за то, что было в арсенале, – говорит Тиберий после долгой паузы.
Он не сводит глаз с земли и стоит, наклонив голову. Недостаточно низко, чтобы скрыть холодный румянец на щеках.
– Мне не следовало этого говорить.
– Меня интересуют не слова, а намерения, – отвечаю я, качаю головой. – Я не принадлежу тебе.
– Любой, кто не слеп, это видит.
– А ты? – резко спрашиваю я.
Он медленно выдыхает, словно готовясь к драке. Но вместо этого поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Яркие огни на дороге отбрасывают тени на лицо Тиберия, подчеркивая скулы. Он кажется старым и усталым, как будто правит уже много лет, а не несколько дней.
– Да, Мэра, – наконец говорит он, и его голос напоминает низкий рокот. – Но помни, что дело не только во мне.
Я моргаю.
– Что?
– Ты тоже выбрала не меня, – он вздыхает. – Ты предпочла… многое другое.
Алая гвардия. Красный рассвет. Надежда на лучшее будущее для тех, кто мне дорог. Я прикусываю губу до крови. Это невозможно отрицать. Тиберий прав.
– Если вы закончили, – громко говорит Тайтон, наклоняясь с крыши транспорта, – вам, наверное, будет интересно узнать, что на деревьях люди.
Я резко вдыхаю и напрягаюсь. Быстро вытянув руку, Тиберий предостерегающе касается моего плеча.
– Не дергайся. Скорее всего, мы их у них на прицеле.
Стонет металл, и я вздрагиваю. Хватка Тиберия становится крепче. Но проблема не только в двигающихся транспортах.
– Сколько их? – спрашиваю я сквозь зубы, изо всех сил скрывая страх.
Тайтон, блестя глазами, смотрит на меня. Его белая шевелюра сияет в искусственном свете, заливающем Ястребиную тропу.
– Четверо – по двое с каждой стороны. Довольно далеко. Но я чувствую их мозг.
Тиберий с отвращением кривит губы.
– Метров пятьдесят, – говорит Тайтон.
Я смотрю за плечо Тиберию, а он – за плечо мне; мы оба как можно незаметнее рассматриваем темный сосняк. За пределами круга света не видно ничего. Ни блеска глаз, ни сверкания ружейного ствола.
Я никого не чувствую. Моя способность далеко не так сильна и сфокусирована, как у Тайтона.
Конец ознакомительного