рано, вам скоро поздно будет выезжать! Шутка ли, двадцать один! Далеко не старость, не спорю, но для дебюта вполне подходящий возраст!
– Ах, я не в том смысле, – Сесилия доказала близкое родство с графом дер Грандер-Стантом, покраснев так же мило и стремительно, как и её папа. – Но… после такой болезни… служанки меня даже сейчас к вам пускать не хотели, говорили, что рано…
Я позволила на своем лице отразиться легкому прохладному недоумению, тут же чутко отловленному и правильно истолкованному.
– Мадам, простите, – с отчаяньем заломила руки Сесилия, – прозвучало так, будто я ставлю мнение служанок рядом с вашим. Совсем нет! Вы убедительно показали свой талант, явив настоящее чудо!
– Так в чем дело? – прервала её.
– Ах! – расстроенно пробормотала девушка и внезапно робко уточнила:
– Можно мне присесть?
Вообще-то это её дом, так что я великодушно махнула рукой, разрешая, и мы с Сесилией одновременно сели: юная графиня скромно присела на самый краешек обитого гобеленовой тканью дивана, а я величественно опустилась в кресло напротив.
– Благодарю, – искренне выдохнула Сесилия, вместе с более устойчивым сидячим положением обретая и необходимую твердость и связность, чтобы продолжить разговор. – Просто я подумала, что ещё слаба…
– А вы слабы? – изогнула я бровь, вновь почувствовав уязвляющий намек на недостаточный целительский профессионализм.
– Нет, мадам, – вздохнула девушка и добавила покаянно:
– Извините, не хотела вас обидеть. Я чувствую себя замечательно, лучше, чем вообще когда бы то не было. Но вы же понимаете…
– Нет, – поморщилась я, – не понимаю. Не люблю додумывать, привыкла иметь дело с фактами, специфика работы такая. Так что не могли бы вы облечь свои чувства в ясную словесную форму?
– Ах, мадам! – удрученно воскликнула девушка. – Я ведь и раньше не была общительной… а потом все слабела… никуда не выходила… И на приёме же придется общаться? Знакомиться? Разговаривать? В том числе с… мужчинами!
Последнее слово графиня выдала с каким-то испуганно-страстным придыханием, так что я даже засомневалась в правильности перевода. Может, она имела в виду божество какое-то местное, судя по звенящей эмоциональности тона? Прислушалась повнимательнее. Нет, вроде, всё верно поняла.
– Разумеется, – подтвердила, – за тем и едем. Чтобы знакомиться, разговаривать и активно общаться с мужчинами. Предпочтительно знатными и богатыми. И, конечно же, абсолютно здоровыми и адекватными.
– Мадам, я не смогу, – жалобно призналась девушка, вся как-то сжавшись. – Я боюсь и смущаюсь. Я и до болезни-то мужчин практически не видела и уж тем более не общалась.
– А папа ваш кто? – не поняла я.
– Папа – другое дело, – наклонила русоволосую голову Сесилия, – он не страшный и никогда меня не обидит. Но и он, мадам, был со мной заботлив, но отстранён, как и принято в наших кругах.
Да уж, тяжелый случай. Уточнять, когда и куда делась сесилина мама, я не стала. Дело, в общем-то, не мое, а девчонка