падали на пол,
нам не хватало слов и прозы,
вдали от суеты и зол.
В мутящей горечи напитка,
как в водопаде: всё потом.
и сердце – раскаленным слитком
пылало жертвенным огнем.
И вот опять: я вновь вливаю
холодный яд, сухой миндаль.
твоя улыбка где-то с краю,
и в синеве тумана даль.
Зимняя пьянка
У снегопада
свои привычки
одна отрада —
снимать кавычки
с любой отравы
в руках отмычка,
а проще – штопор
нальем, ей богу,
немного шпротов
нам на подмогу
мети, поземка,
пока звереем,
наполним емкость
на страх евреям
а вот и сало
«привет из Крыма»
и чтоб немало
и лить не мимо
а хорошо бы
в пургу такую
немного воблы
под взвесь пивную
живем однако
совсем неплохо
почти Монако
для наших лохов
мне врач районный
ногою топал
марш похоронный
«уймись, пропойца,
ведь скоро сдохнешь»,
но я же горец,
рожден под Сходней…
да, «три семерки»
почти задаром,
а помнишь тёрки
над «солнцедаром»?
вот было время:
теперь – в проране,
и пьем, не меря
ногтем стаканы…
стихия стихла
и не закрыто
слетал бы мигом,
пока накрыто
Перенедопитие
Утром проснусь,
Кофе опять желудёвый,
После вчерашнего – жуть,
И хер – такой хреновый.
На фиг тогда вставал?
Смотреть на себя уныло.
Жить еще не устал,
Но помирать – постыло.
Где-то остался рассол —
С него пронесет как надо.
Всё: добриваюсь, пошёл
Это не жизнь, а досада
Видеть всех вас разом —
С души воротит, однако,
Еду в маршрутке раком
До подземельного мрака
В глазах от вчерашнего сыпью,
Всё: дальше не шагу —
Если сейчас не выпью,
То тут же умру и лягу
Где-то там на работе
Кому я такой нужен?
На этой высокой ноте
Я просыпаюсь в луже
И снова тепло, как в маме,
Тихо и хрен, что видно,
Может, отмыться в бане?
Жизнь, вот, прошла – обидно…
Гроза позднего августа
с дальнего наветренного юга,
где пираты славные ночуют,
зародившись в адове тайфуна,
к нам пришла нахмуренная туча
и закрыла небо темнотою,
подгоревшая с насыщенного пода,
наковальню