утиль”, владельцы Понтус Магнуссон и Расмус Персон».
Идти на ярмарку с пятью эре в кармане – это только расстраиваться. Нужны были деньги. Расмус с Понтусом отправились к рынку – посмотреть, что там вообще творится, и оценить, какая часть фондов «Объединённого утиля» им потребуется. И теперь они стояли за воротами и жадно разглядывали карусели и тир. Вот где можно потратить деньги с толком!
– На качели и карусели пойдём обязательно!
– И шпагоглотателя надо посмотреть, – добавил Расмус. – Интересно, как он ухитрится засунуть шпагу за щеку?
Растяпа бешено лаял. За свою собачью жизнь он никогда ещё не видел каруселей и вряд ли представлял, что такие нелепые крутящиеся приспособления вообще существуют. К тому же от них пахло чужим и непонятным, и надо было гавкать погромче, чтобы все поняли, что этот запах совершенно никуда не годится!
– Нет уж, Растяпа, на карусели мы тебя не возьмём, – сказал Расмус и повернулся к Понтусу: – Во-первых, отводим его домой. Во-вторых, обедаем.
– В-третьих, идём к Хламу-Юсси и сдаём барахло, – подхватил Понтус. – В-четвертых, делаем уроки.
– В-четвертых, посылаем уроки к черту и, в-пятых, бегом сюда, ёлки-палки, и чем скорее, тем лучше!
Так и порешили.
Глава вторая
Попасть на аттракционы оказалось не так просто, как думал Расмус. Ускользнуть от мамы было делом нелёгким – она придавала домашним заданиям гораздо больше значения, чем он сам. Но голод пригнал его домой, и теперь Расмус сидел со всей семьей за кухонным столом перед тарелкой с тушёной картошкой и жареной колбасой.
– Никаких аттракционов, пока не сделаешь уроки, – как и следовало ожидать, заявила мама.
У мамы были свои странности: с виду милая и мягкая, в душе она была, как говорил папа, настоящий военачальник. Он считал, что лучше мамы никого в мире нет.
– Как мама скажет, так и будет, это самое верное. Мама обо всём печётся – и обо мне, и о детях, и о собаке, и о доме, да ещё и о саде… Сам-то я только выпалываю сорняки, да поливаю, да подстригаю кусты и лужайку.
Иногда папа пел маме:
– Наша мама лучшая, мама несравненная…
А мама всегда говорила:
– Патрик, ты же знаешь, что это не так.
Но папа отвечал:
– Как бы там ни было, главное, что ты такая, какая есть.
Расмус тоже любил маму такой, какая она есть, но считал, что временами она могла бы быть и поуступчивей.
– Никаких аттракционов, пока не будут готовы уроки, – заявила мама, как только все сели за стол.
– Пф-ф, – фыркнул Расмус. – Нам ничего и не задали…
Его перебила Приккен. Она оценивающе посмотрела на полную до краёв тарелку брата и почти опустевшую миску с картошкой.
– Очень мило с твоей стороны, что ты не выложил себе в тарелку всё подчистую, хоть что-то мне оставил, – язвительно заметила она.
– Ах, прости, я не подумал, – рассеянно ответил Расмус. – Мам, ну мо-ожно я пойду?
– В кастрюле