пока не заставишь себя уважать, каждый встречный будет пытаться убить тебя и раздеть, бросив тело на поживу воронью.
Последние слова наставника заставили Косту задуматься о том, где он оказался по воле отца Симона. Вряд ли настоятель не знал, что ожидает послушника за стенами обители, но помнил также и его напутствие. Пожалуй, ему повезло, что в сопровождении оказался брат Арон, а не один из других братьев во Христе. Размышляя над этим, он механически выполнял все указания наставника, стараясь ничего не упустить.
В конюшне оказалось сыро, но тепло. Арон придирчиво осмотрел помещение и выбрал самый чистый угол ближе к выходу и приказал натаскать соломы. Распрягая коня, Коста снял перемётную сумку. Она оказалась тяжёлой, решил, что показалось с усталости. Сняв седло и обтерев Ориона сухой соломой, определил его в денник. Под присмотром Арона, осмотрел подковы, накормил и напоил обоих коней. Арон отлучился, чтобы принести ужин, а у Косты выдалась свободная минута.
Коста решил проверить припасы и наткнулся на плотный свёрток из овчины. Сначала подумал, что Арон по ошибке оставил свои вещи, но вскоре убедился в обратном. Откуда у монаха, пусть и воина могло быть столько золота и серебра? Вспомнив, как главарь рылся в седельных сумках Ориона, Коста нашёл объяснение неожиданной находке и оказался перед выбором. С учётом доли в трофеях, о казне главаря надо было сообщить легату, но и конюшню покидать нельзя, оставалось дожидаться возвращения наставника.
Озираясь по сторонам, Коста убрал свёрток в суму, радуясь, что поблизости никого не оказалось. Неизвестно как отнеслись бы к этому остальные, найди он клад при свидетелях. Убрав сумку в дальний угол, присыпал её соломой и сел сверху. В таком положении его и застал Арон, вернувшись в конюшню после длительного отсутствия.
– Коста, ты чего забился в угол? Подойди сюда, я ужин принёс.
– Спасибо, наставник, я поужинал.
– Хорошо, тогда убери припасы, в дороге пригодятся, – он протянул миску с отварными овощами и мясом, приложил к этому полушку хлеба и добрый кусок сыра.
– Спасибо, наставник, мне надо рассказать вам…
– Нет, Коста, сначала ты выслушаешь меня, пока мы одни, – Арон дал понять, что возражений не потерпит. – Кто дал тебе право прилюдно ставить под сомнение слова Пустынника? – он понизил голос до шёпота, но от этого его слова не утратили вес. Обвинение в ереси – страшный сон любого послушника.
– Я не делал этого, – от волнения у Косты дрогнул голос.
– «Откуда он знает, чего хочет Бог?» – процитировал Арон, подражая интонации ученика. – Что ты знаешь о Петре Пустыннике?
– Ничего, – Коста понуро опустил голову.
– В том-то и дело. Он не просто странствующий монах и аскет. Многие считают его святым, сам Спаситель является к нему в видениях и наставляет. К нему прислушиваются цари и императоры, а глава Святого Престола считает его поводырём. Он почитаем и знатью, и простолюдинами, я спрашиваю, кто ты такой, чтобы сомневаться в его словах?
– Я не знал…
– Плохо, когда язык опережает мысли, этого достаточно,