боретесь с ними?
– Как? Я просыпаюсь, а потом засыпаю снова.
– Нет. Я имею в виду, вы убеждаете себя, что виденное всего лишь сон, что абсурдно бояться того, чего быть не может?
– Но это же очевидно.
– В таком случае вам остается сделать второй шаг. Убедить себя в этом непосредственно во сне.
– Я… а это возможно?
– Это легко.
Некоторое время он молчал. Мои слова: прежние и нынешние, я видел, – сильно взволновали его. Он хотел ответить, – и не мог возразить. Не мог подобрать нужных аргументов, потому как внезапно ощутил их отсутствие, сильных, весомых аргументов, на которые прежде столь легко опирался, с которым приходилось считаться и самому и окружающим. Мир рассыпался на осколки, потерял материальность.
Наконец, он произнес:
– Признаться, мне трудно в это поверить.
– И тем не менее. Вы же поверили в ваш сонный мир, настолько, что сочли его равным….
– Это не одно и тоже, – всколыхнулся Павел.
– Да, нет, сейчас разговор пойдет именно об этом. Ведь вы постоянно, я вижу это, соотносите один мир с другим. И далеко не в пользу окружающего ныне. Вы делаете соответствующие выводы и глубже погружаетесь в сон. У снов, при всем моем к ним уважении, а признаться, я занимаюсь ими последние пятнадцать лет, нет того запаса прочности, что имеется у реальности. Ведь никогда не можешь быть уверен, даже будучи опытным сновидцем, что, он не подведет тебя, – я помолчал и добавил. – Вы создатель, и то сомневаетесь в своей силе. – Павел хмыкнул, слово резануло его слух. – Но сомневаетесь сознанием. Подсознание ваше, благополучно отправившее героя на фронт, прекрасно осведомлено обо всех ваших возможностях.
– Вы хотите сказать… – он не закончил, не посмел. Я вздохнул с некоторым облегчением. Кажется, сотрудничество найдено.
– Да. Именно. Вам предстоит ответить на брошенный вызов. И вовсе отказаться от этого сна, с чистой совестью предавшись созерцанию иных миров и картин….
Павел неопределенно пожал плечами. Это было странно для него. Впрочем, это было вообще странно. Сражаться с самим собой.
– Это еще не болезнь. Это лишь невроз. И то, что я предлагаю вам, будет лишь обузданием вашего недуга. Но тут я могу помочь лишь советами, ничем более. Коррекцией огня, говоря военным термином. Ваши сознательные фантазии вышли из-под контроля, попытавшись подчинить вас себе, навязать вам себя. А вы пока не заметили этого.
Павел кашлянул нервно, но ничего не ответил.
– Между тем, та часть вас, что осталась независимой противницей фантазий, гнушается их, более того, пытается разрушить их. Благостную иллюзию блаженства она меняет на тревожное ожидание. С той легкостью, с какой мальчишка меняет картонки диапозитивов в проекторе. Было так, стало эдак – и сразу на всю комнату.
Пауза. Павел смотрел на свои руки. Минуту или больше. И только затем задал вопрос:
– Тогда