очень медленно стал нажимать на него, преодолевая соблазн мгновенно выстрелить. Боек упал с громким щелчком, кремень выбил искру, порох на полке вспыхнул, выбросив комок белого дыма, и приклад мушкета ударил в плечо Джима. Но прежде чем Джим успел опомниться после мощной отдачи, он заметил, как канна резко сгорбился. И понял, что его пуля угодила точно в цель, пронзив сердце животного.
Джим вскочил, чтобы посмотреть через облако дыма. Молодой бык все еще не шевелился, он застыл на месте, открыв рот. Джим увидел пулевое отверстие в гладкой шкуре на его горле.
Остальное стадо бросилось в бегство, бешено помчавшись вниз по склону; камни и пыль летели из-под копыт. Раненый самец попятился, неестественно изогнувшись. Его ноги подгибались и дрожали, он почти сразу сел на зад и вскинул голову к небу. Из его широко раскрытого рта хлынула фонтаном яркая легочная кровь. И тогда он перевернулся и упал на спину, судорожно дергая всеми четырьмя ногами в воздухе.
Джим стоял, наблюдая за последней агонией огромного существа.
Его ликование постепенно сменилось грустью истинного охотника, захваченного красотой и трагедией убийства. Когда антилопа затихла, Джим отложил мушкет и достал из ножен на поясе нож. Ухватившись за рога, он оттянул голову животного назад и двумя движениями опытной руки перерезал артерии по обе стороны горла, чтобы выпустить кровь. Потом поднял одну из мощных задних ног канны и отрезал мошонку самца.
Луиза показалась из-за гребня как раз тогда, когда Джим выпрямился, держа в руке пушистый белый мешочек. Ему пришлось объяснить:
– Если это оставить, оно испортит мясо.
Луиза отвела взгляд:
– Какое прекрасное животное… такое большое…
Ее как будто подавило то, что сделал Джим. Потом она выпрямилась в седле:
– Чем я могу тебе помочь?
– Сначала стреножь лошадей, – сказал он.
Луиза спрыгнула со спины Верной и отвела лошадей к дереву. Привязав их к стволу, она вернулась.
– Держи заднюю ногу, – велел Джим. – Если не вынуть внутренности, мясо прокиснет и испортится через несколько часов.
Это была тяжелая работа, но Луиза взялась за нее, не моргнув глазом. Когда Джим сделал разрез от паха быка до его ребер, кишки и все внутренности вывалились наружу.
– Придется испачкать руки, – предупредил Луизу Джим.
Но прежде чем он продолжил работу, поблизости прозвучал другой голос, высокий, похожий на детский:
– Я неплохо тебя научил, Сомоя.
Джим резко развернулся, инстинктивно взмахнув ножом, и уставился на маленького желтокожего человека, сидевшего на камне и наблюдавшего за ними.
– Баккат, мелкий шайтан! – крикнул Джим, скорее в испуге, чем в гневе. – Никогда больше так не делай! Откуда ты вообще взялся, скажи во имя Кулу-Кулу?
– Я тебя напугал, Сомоя?
Баккат смутился, и Джим вспомнил о хороших манерах. Он подошел к другу, чтобы исправить свою ошибку:
– Нет,