давно сделала вывод, что человек в любом возрасте желает сохранять и собственную личность, и присущие своему полу черты образа. Пусть даже просто образа.
Глава 14
Дорога, будто насмехалась над ним, стелившись бесконечным узким полотном, скрывавшимся за невероятно высокими деревьями. Такие он часто видел во время поездок по Америке. Секвойями невозможно не восхищаться. Гигантские деревья и на фоне высоченной горы, тяготевшей коснуться неба, не терялись. И только себя он ощущал устрашающе незначительным, словно был крупинкой, что отделилась от чего-то целого и непомерно большого.
Не испытывая усталости, он устремился вдаль, позволяя себе думать, что секвойи и гора провожали его взглядом, несуществующих глаз. Он наделял деревья и камни особыми свойствами, учитывая, что те, как и живые создания, отбрасывают тень. И опасался, что желает видеть нечто несуществующее в том, что не наделено такими качествами. Он принялся припоминать, видел ли тень от машины или от зданий. Оказалось, что ранее ему не приходило в голову задаваться подобными вопросами. И также само он поймал себя на мысли, что задумываться удается тогда, когда казалось, что стало поздно. Стыд за неведение приобрел продуктивное воплощение – он проникался жаждой познать нечто недоступное. Ради этого следовало идти дальше.
Глава 15
Удовольствие, даже в незначительном количестве, обязано присутствовать, дабы придавать действительности недостающих деталей. А повседневность зачастую лишена отличительных особенностей. То ли дело праздник. Или просто особенный день. И если праздник приурочен к определенной дате, то выбивающийся из общего порядка день имеет право наступить, когда угодно.
Вероника ждала наступление этого самого дня. Тридцать девять лет. Но каждый день отличался от предыдущего незначительными чертами. Даже выходной чем-то походил на будни. И все эти дни на удивление для окружающих не превращались в бесцветные фрагменты жизни. Каждый день ей нравился. У неё попросту не имелось причины тяготиться буднями, выходными и праздниками. А вот особенный день ждала. Она не представляла, каким он должен быть и чем обязан отличаться от своих предшественников, но знала, что способен попрать привычность, а та нравилась Веронике. Кроме того, если что-то нравилось, оно должно было стать защищенным от перемен.
Глава 16
– Я совершила ужасный поступок.
– Тише, я с вами.
– Нет, ты не понимаешь. Я убила человека.
– Позвать врача?
В погруженной во мрак больничной палате внезапно воцарилось молчание. Лежавшая на больничной койке пожилая женщина прекратила попытки подняться и отвернулась от медсестры, изрядно утомленной состоянием пациентки. Лечащий врач богатой женщины полагал, что та тяготится бредовыми идеями притом, что признаков деменции у неё не наблюдалось. Он разводил руками, медсестра норовила лишний раз пригласить его в палату, когда пациентка принималась бушевать.
– Я убила.
– Кого? –