рулем, да вовремя не спохватилась. Об этом мы уже и с начальством вашим говорили. Так ведь, отче?
– Да, это, думаю, единственное объяснение, – чуть подчеркивая слова, проговорил отец Трифон. – Это многое бы объяснило и для нас, и для вас, Вера Георгиевна. И с монастыря бы сняли позор, и в рапорте, думаю, смотрелось убедительно.
– Да, это вполне правдоподобная версия. Вы думаете, что Торнина так близко к сердцу приняла свою болезнь?
– А как иначе? На нее это произвело сильное впечатление. Вообще, надо сказать, в последние дни она ходила сама не своя, как будто тяготилась чем. А тут и ясно стало чем.
Игуменья настороженно глянула на старого священника, но промолчала.
«Ага, неужели старец лишнего сказал? Не из-за вас ли, матушка, Фаина ходила сама не своя?»
– Спасибо, отец Трифон, это важно. Могу ли я побеседовать с сестрами?
Какой взгляд, однако! Не привыкла игуменья, чтобы ей перечили.
– Думаете, это нужно? Ну, как скажете… Хотя зачем? Ума не приложу.
– Как же, матушка? Важно, чтобы сестры для протокола подтвердили, что не было ни давления, ни постороннего влияния. Только следствие болезни, боязнь мучительной смерти… Ну, вы понимаете.
– Хорошо, воля ваша. Можно всех сюда вызвать, побеседовать после вечерни.
– Нет, матушка. Лучше наедине. Похожу, поспрашиваю. Вы же знаете, люди лучше раскрываются вдалеке от начальства. Поменьше официоза, а то замкнутся, не расскажут всего. Вы же сами сказали, что-то Фаину беспокоило. Вот и надо выяснить, что именно, иначе рапорт неубедительно смотреться будет. Мне же потом перед начальством отчитываться. Только проводника бы из местных, чтобы не заплутала тут нигде.
– Ну, как знаете, – внезапно светло улыбнулась игуменья, как будто приняв какое-то решение. На этот раз взялась не за колокольчик, а за смартфон. – Алло, сестра Ермия? Да, Бог благословит! Поднимись ко мне сейчас, дело есть.
Через пару минуту в комнату вошла высокая худощавая монахиня. На вид – ровесница Веры.
– Вот, Вера Георгиевна, благочинная наша – сестра Ермия. Проведет везде, со всеми познакомит, да и монастырь покажет. В общем, содействуй, мать, следствию! Помощи вам Божией! – широко и безмятежно улыбнулась на прощанье игуменья, осеняя гостью в воздухе широким крестом.
Глава четвертая
1
После духоты игуменских покоев весенний ветерок во дворе заметно освежал. Сойдя с крыльца, Вера осмотрелась. От игуменского корпуса к остальным зданиям расходились аккуратно выметенные дорожки, красиво выложенные по краям белым камнем. Клумбы, затейливые мусорницы, небольшой прудик, скамейки, беседки – во всем ощущение уюта и покоя. Для цветов рановато, но зеленая травка уже начала пробиваться навстречу дерзкому молодому солнцу. Если не стоять в тени, то в демисезонном пальтишке даже немного жарковато.
– Давно у вас снег сошел?
– Да дней пять назад, – мелодично и спокойно ответила мать Ермия, идя чуть впереди Веры, показывая