так. Бывший ее муж – даром, что участковый при исполнении, – руки распускал да был Светлане неверен. Потом пошел слушок, что разойтись Фаине благословил старец Трифон, любивший, по словам Никитишны, вмешиваться в чужие судьбы.
Впрочем, ни сама Фаина, ни Сергей на эту тему не распространялись, и слухи постепенно стихли.
Глава третья
1
На обочинах трассы снег почти сошел, обнажая черную землю. Овраги и речушки, темные стволы деревьев мелькали за окном, быстро сменяя друг друга, сливаясь в пятно. Монотонный пейзаж убаюкивал. Дерзкое весеннее солнце припекало сквозь запылившееся стекло старенького «фиата», но в теньке все еще заметно холодило.
Ехать из Нижнего Волочка до Курихино всего полтора часа, но Вере казалось, что прошла уже целая вечность. Дорога «на край земли» почти свободная, но как тут разгонишься, когда кругом колдобины да ямы? Сложно представить себе человека, который согласился бы приехать сюда по своей воле. А ведь живут же тут десятилетиями, всю жизнь. Рождаются, любят, ненавидят, умирают…
На сердце тяжело. Опять звонил Антон: «Как поделить имущество при разводе, что делать с дачным участком, кому достанется мебель?» Не смог удержаться от поддевок, как будто и так не добился своего. Конечно, надо бы срочно ехать на квартиру, смотреть, обсуждать лично… Но видеть бывшего супруга Вера не могла до боли в груди, о вещах думать не хотелось, а хотелось убежать на край земли и забыться среди совершенно незнакомых людей. Так что эта командировка, поначалу казавшаяся совсем неуместной, пришлась очень кстати.
Событие печальное, конечно, но вполне рядовое. В рапорте местного участкового все указывало на несчастный случай: какая-то монашка разбилась, не справившись с управлением микроавтобусом. С фотографии из личного дела монастыря умными глазами смотрела на Веру женщина лет тридцати. Сестра Фаина, в миру Светлана Евгеньевна Торнина. Спокойное красивое лицо обрамлено напоминающим платок черным головным убором. «И что тебя в монастырь-то потянуло? Что вы там все находите?» – спросила Вера фотографию. Ответа не было.
Как ни пыталась Вера поначалу отказаться, но ехать пришлось. Пол-отдела в отпусках, а все, что с Церковью связано, кому попало поручить нельзя. Вернется – премию выпишут, как-то нарочито бодро сообщил начальник отдела подполковник Ковалевич. И вполголоса намекнул, что к начальству повыше приезжала игуменья, что-то обсуждала за закрытыми дверьми. Так что рубить с плеча нельзя, и дело требует женской деликатности.
– Иван Яковлевич, ну послушайте! Какая там деликатность? Я и в монастырях-то отродясь не была, что там к чему – не представляю. И вообще, в наше время все эти черные одежды и поклоны… Мне бы сейчас несколько дней за свой счет, вещи перевезти. Ну, вы в курсе…
– Так, Шульгина, эмоции отставить! Ты офицер или неженка кондитерская? Вещи твои не пропадут. А то, что не разбираешься в церковных делах, – не беда. Книжечки почитай про монастыри на досуге, в