и не прощал слабости. Даже подарки дарил такие, чтобы я не забывала, какой должна быть.
А однажды собрал мои вещи и выставил у входной двери – в тот самый день, когда я сказала, что выхожу замуж. Ему не нравился мой избранник. Ему не нравилось, что я выбрала мужчину вместо престижной работы за рубежом. Ему не понравилось, что я в очередной раз не оправдала его ожиданий, проявила слабость, а не силу. Я снова была не такой, какую он сумел бы полюбить…
Свадьба сорвалась, и я упала в собственных глазах еще больше. И жизнь моя покатилась под горку…
***
– Собственно, так я и оказалась в замке… – Слов через всхлипывания было почти не разобрать.
Мужчина продолжал держать меня, прижимая к телу. Лица его я не видела, видела только смуглую кожу груди с темными волосками и бледными полосами шрамов да кулон, который чуть царапал мне щеку. Я слышала, как мощно стучит его сердце, перекачивая кровь, и мое собственное, кажется, приноравливалось к его ритму, пока я выкарабкивалась из болезненных воспоминаний.
– Все прошло… – снова повторил Джинн, и кольцо его рук чуть ослабило давление – видно, он почувствовал, что мне стало легче. – Все хорошо…
Я наконец выскользнула и села рядом с ним прямо на песок. Должно быть, мы сидели тут уже долго – белье на мне было почти сухим.
– Прости, – тихо сказала я, отводя глаза. – Не знаю, что на меня нашло. Прости, что тебе пришлось увидеть меня такой.
– Прекрати, – отмахнулся мужчина, – тебе не за что извиняться. Думаешь, я не человек? Я тоже знаю, что такое боль и неприятие. Только мои поиски были несколько иными.
Меня словно толкнуло изнутри. Я вздрогнула.
– Ты искал смерти, как я – любви?
Он криво улыбнулся.
– Будь я чуть слабее, нашел бы, наверное… А так… Находили другие.
***
Когда солнце недвусмысленно намекнуло на скорый уход за горизонт, пришлось покинуть остров. Мы не умолкая говорили о том, что происходило с нами, как мы мучились, не находя себе места в мире, как тяжелы и муторны были метания в разные стороны… Боль у нас была разной, но в основе лежало одно и то же – неумение понять и принять себя, полюбить то, чем мы являлись.
Прорыдавшись и выслушав исповедь Джинна, которая была намного страшнее моей, я поняла, что нам удалось встретиться с самими собой лицом к лицу и если не принять себя целиком, то сделать первый шаг в правильном направлении. А может, даже и не один. Не знаю, что повлияло больше: заточение в замке, потеря памяти, параллели с прошлым или нахождение рядом человека, сходного с тобой, – но это случилось. Я больше не искала одобрения или любви. Я знала, чувствовала, что желание отца видеть во мне суперженщину, способную перевернуть мир, а не просто дочь, больше не управляет моей жизнью. Теперь я сама управляю ею.
Мне больше не нужны идеальные отношения с идеальным мужчиной. Мне вообще сейчас не нужны отношения. Есть дела поважнее.
– Джинн,