скотоводы в округе отдали в залог всё имущество до последней рубашки, и если их ещё раз общиплют бандиты, им придётся закладывать самих себя и свои семьи. Директором нашего банка после того, как кто-то из твоих братьев пристрелил старика Брауна, стал Эли Гаррисон. Так вот, Эли пока ведёт себя благородно, принимает залоги и выдаёт фермерам деньги, но ясно, что бесконечно это продолжаться не будет.
– И в графстве все поверили, что это дело рук Ларами?
– А чему ты удивляешься? Они рассылают письма с угрозами, что разнесут всё хозяйство, если фермеры не доставят им к такому-то сроку такое-то количество голов скота, а подписываются: братья Ларами. И логово своё они устроили там же, где и вы, – в Лос-Диаблос. В шайке у них столько же человек, сколько было у вас, – пятеро. Но главное, что они всегда уходят в пустыню, а люди не помнят, чтобы кто-то ещё мог это делать, кроме вас, Ларами. Правда, на лицах у них маски, а мы помним, что Ларами обходились без этих штук. Но ведь маскарад – дело второстепенное. Привычки меняются. Я бы и сам поверил в то, что это ваша шайка Но у меня было несколько «против». Во-первых, я получил твоё письмо. Ты написал мне, что из всех Ларами остался в живых только ты один. Правда, ты не написал, как всё это случилось…
Последняя фраза прозвучала вопрошающе.
– Какой-то сукин сын, вышибала в баре, пристрелил Джима, – усмехнулся Бак. – Хэнк нашёл этого вышибалу через неделю и отомстил за брата, но и сам погиб в перестрелке. Том подался к революционерам, и каратели затравили его в одном овраге. Он продержался десять часов, и они заплатили тремя жизнями за его одну. А вот что касается Люка…
Ларами помрачнел и на минуту прервал свой рассказ.
– Люка убили во время разборки в баре. Стрелял в него один бандит по кличке Ролинс-убийца. Рассказывали, что Люк якобы первым схватился за оружие, но я знаю, что Ролинс той же ночью исчез. Мне почему-то до сих пор кажется, что Люк стал жертвой какой-то грязной истории. Он был не такой, как остальные братья. Не до конца растерял совесть. Случись мне когда-нибудь встретиться с Ролинсом… – Ладонь Бака непроизвольно легла на лоснящуюся рукоять «кольта». Затем он продолжил: – Ты, кажется, сказал, что по двум причинам не поверил в то, что эти ублюдки – действительно Ларами. Какая вторая причина?
– Твои братья были скверными людьми, но, по крайней мере, не доходили до такого варварства, – фыркнул старик. – Да, бывало, и они шли на убийство, но не опускались до гнусностей. Ведь этим шакалам мало просто уводить наша стада. Они сжигают дотла наши дома, отравляют воду в колодцах, как это делали проклятые апачи. Джим Баннерман не захотел отдавать им двести волов из своего стада – именно столько бандиты потребовали в своём письме, и через пару дней на месте его ранчо мы увидели груду головешек. Джима сожгли заживо в доме, а всех его работников перестреляли.
Даже сквозь загар было видно, как побледнел Бак. Его пальцы сжали рукоять револьвера.
– Ах, ублюдки! – проговорил он сдавленным голосом. – А люди клеймят за всё это нас, Ларами! Мои братья изваляли наше честное имя в