их составляли вкусные зерна, которые щелками потом, как семечки подсолнуха или как кедровые орехи. Запасов этих хватало на долгое время, и у бережливых хозяек ими угощали еще на Рождество.
Но замечательные эти времена прошли. Человеческая жадность, не довольствующаяся собиранием плодов, а желающая использовать все вырытое с корнем растение, привела почти к полному исчезновению его под Астраханью, так что теперь, несмотря на самые тщательные поиски ученых, его находят лишь изредка. Ну, конечно, лотос в нашей стране, как и уссурийский женьшень, взят сейчас под охрану, занесен в Красную книгу. Организован даже Астраханский заповедник, где в значительной мере удалось восстановить численность уникальных растений, и это прекрасно. В нашей стране, с нашей централизацией управления, с нашим устремлением в завтра, возможно поистине бережное, сознательное, хозяйское отношение к природе. Но и то еще, конечно, надо добавить, что никакие, даже самые благие постановления и меры правительства, никакие, даже самые мудрые и дальновидные советы ученых, не принесут по-настоящему ощутимую пользу, пока мы все не осознаем их насущную необходимость. Пока мы все не поймем, как на самом деле нужно беречь красоту и жизнь на нашей планете. Все это я давно осознал и заинтересовался на всю жизнь.
Красота и жизнь – понятия близкие, почти равнозначные. Ведь без красоты истинной жизни нет на земле. И завтра утром мы с Женькой поедем в заповедник искать женьшеневые плантации. От этой новости я всю ночь не спал, все время видел перед глазами магическое растение – царя растений, – растущее под пологом красивейших деревьев.
Заповедный кордон
Уазик лесничего, то есть Евгения, трясся и подскакивал на разбитой дороге, которую вплотную обступила глухая тайга. Миновали шлагбаум при въезде на территорию заповедника. Теперь можно было в любую минуту увидеть кабанов, изюбрей, если, конечно, их не испугает гул нашего мотора и скрежет, и грохот подскакивающей на ухабах машины. А может быть, даже и тигра.
– Площадь у нас сейчас сильно увеличена по сравнению с тем, что было раньше, – рассказывал Сергей Леонидович, родной дядя Евгения, крутя рулем в попытках хоть отчасти умерить сумасшедшую тряску. – Раньше было 16,5 тысяч га, а сейчас 40,5. Но все равно это мало. Главное, что исток речки Комаровки находится вне заповедника, по ней к нам иногда всякая нечисть течет с полей, минеральные удобрения. Еще проблема: у нас тигры, а тигру ведь не прикажешь оставаться в границах, он куда хочет ходит, а вне заповедника всякое может быть. Стреляют втихую, если удастся. То же и с изюбрями, кабанами. Проблема всякого заповедника – прилегающая зона. Там браконьеры особенно любят бывать. Так и ждут, когда кто-то выйдет, подстерегают…
Справа раскинулась небольшая поляна, на ней целое семейство белых домиков с палисадниками и деревьями рядом, но «уазик» совершил крутой вираж влево и затормозил у низкого бревенчатого строения, рядом с которым гигантской величественной колонной вздымался огромный