коим надлежит выжить, когда иные сгинут привычно в болотистом русском мороке?
Такой человек в окончании спектакля должен воскликнуть нечто вроде: «Нет, не побегу я спасаться как иные („низшие“) смертные! Карету мне, карету! Охраны! Номера люкс!» А после – погибнуть. Но и погибнуть он не может. Ибо постмодерн.
Конец эпохи насилия
Вспомним, как любила приговаривать Ульрика Майнхоф: «Бомбы против аппарата подавления мы бросаем в сознание масс». Но массы закончились как понятие уже во второй половине прошлого века. Далее инициативу взял на себя мистер Качинский, переведя насилие из группового в точечное. Но и подобным образом расшевелить общество не вышло. Хотя, безусловно, ему удалось оставить свой именной след в истории. Возникает вопрос: а что же будет являться точкой, а вернее, полем приложения намерений, исходящих от обладателя так или иначе большого идейного потенциала?
Общество, индивид или, быть может, окружающее пространство – природное, технологическое, социальное и т. д.? Я полагаю, что ни то, ни другое, ни третье. Сама по себе апелляция с помощью насилия к подавляющему числу зомбированных на фоне и так перманентно происходящего общественного насилия не имеет никакого смысла, как не имеет смысла обременять отдельного человека или даже группу людей, которая в лучшем случае всё забудет на следующий же день – в силу неизбежности окружающей рутины.
Однако имеет смысл оперировать в области, недоступной для общества, – в том пространстве, откуда смыслы дозируются и распыляются, необратимо «отравляя» отдельные умы, но при этом сберегая, подобно лекарству в малых дозах, весь общественный организм целиком. Это и есть пространство Ничто – локация субъектного Хаоса, средоточие, концентрат первичной информации, доступной к восприятию лишь субъектным путём. Это точка сборки всенаправленно функционирующей «реальной реальности», в отличие от той ложной либо неполной (по Гёделю), данной нам в ощущениях либо интерпретациях; в которой, к тому же, нет места ни времени, ни пространству в привычном понимании этих терминов.
«Смерть бога» как цивилизационный
прорыв
Именно поэтому и произошла «смерть бога», ибо он не находил более необходимости в себе самом, оставив после себя чудовищную самовоспроизводящуюся конструкцию – проявленный мир.
Повторюсь, я употребляю термин «бог» исключительно как культурную метафору, но даже в этом контексте сие понятие не имеет ни одной позитивной коннотации.
Существо нерелигиозное и внерелигиозное, подобное мне, может воспринимать «смерть «бога» исключительно метафорически, как некое общественное недопротрезвление, шаг к подлинному осознанию бытия – без сказочных украшательств и мифологизированных посредников. После провозглашённого «бог мёртв», будь люди хоть немного рациональней и честней сами с собой, должна бы была наступить столь чаемая многими (уже) эпоха