Виктор Вассбар

Понять и полюбить


Скачать книгу

рот, покуда вяжу тебя. Да не брыкайся, не брыкайся, а то неровён час руки-то твои и ноги верёвкой до крови порежу… тонкая она у меня, но прочная, нонешним годом купленная. Как знал, что сгодится… и сгодилась… славная верёвка… из пенькового волокна… прочная.

      Остаток ночи прошёл быстро, – в заботах о пленнике. К рассвету у двора Севостьянова собрался народ. Все хотели посмотреть на диво, которое изловил Куприян ночью у своего коровника. Диво лежало на земле, укрытое соломой, и не издавало ни звука.

      – Кого же он словил? Лешака, аль водяного? – говорили одни.

      – Водяному-то што здеся делать, озеро вона где, – отвечали другие, кивая головой в сторону северной околицы

      – А и лешему тута делать тож нечего. Лес-то отсель верстах в трёх, – проговорила соседка Севостьяновых – Таисия Иванова – высокая, крепко-сложенная женщина лет тридцати. – Одно ясно, зверя лютого словил… степного.

      – Пошто так? – спросил Таисию Лев Перепёлкин – щуплый мужчина лет за сорок. – Можь там… в соломе-то вовсе никого и нету. Шутку, можь, затеял Куприян-то. Деревяшку какую-нить сострогал и спрятал в соломе… звуку-то никакого нету оттель. Ежели б чего живое там было, то шевелилось и звук издавало, так я разумею, а он вовсе совсем мёртвое…

      – Скажи, что ещё на радость тебе… Делать ему нечего! Куприян Фомич человек сурьёзный, ему не до шутков, – урезонила Таисия Перепёлкина.

      – Я разве ж говорю, что Куприян Фомич баламут какой. Ясно дело, человек он сурьёзный, только ж оно всякое бывает… можь ему штой-то померещилось и он заместо чудища скотину какую соломой прикрыл… ночью-то не разобрал что к чему… – изменил своё мнение относительно деревяшки Перепёлкин.

      – Што гадать-то, што в соломе?! Прячет, значит, есть на то причина основательная, и перво-наперво, чтобы не пужать людей прежде времени, – уверенно проговорил Ковригин Филипп – односельчанин Перепёлкина, стоящий плечо в плечо рядом с ним.

      – Так оно хошь прежде, хошь по времени, а всё одно жутко, – ответил Перепёлкин, пугливо озираясь по сторонам.

      – Не дрейфь, Лев, ты же у нас лев. Вона нас сколько… почитай со всех соседних улиц народ собрался, – бравируя храбростью, ответил Ковригин.– Ежели чего, скопом его скрутим.

      – Говорил, подбадривал соседа, вжавшегося в себя от страха, Филипп Флёрович, но сам не стремился влиться в первые ряды зевак, плотно придвинувшихся к ограде, ибо у самого тряслись поджилки.

      – Тебе хорошо говорить, ты вона какой огромадный, – ответил Перепёлкин, посматривая на Ковригина снизу вверх. – А ежели за домом смотрит на нас его собрат-зверь, и готовится напасть на нас. Тогда што? Вдвоём они нас того… загрызут, вот!

      – Вдвоём, говоришь, – почесал за ухом Тит. – Вдвоём могут… а только нас всё одно больше… Всех не сгрызут…

      – По мне какая разница, всех, али не всех, ежели я могу быть среди загрызенных? Пойду отсель, покуда и взаправду кровя не пустили… у меня её