глядя на меня в упор.
– И собаки, – добавил сэр Стюарт. – Примерно одна из десяти обладает способностью чуять нас. Возможно, поэтому они вечно и лают.
– А кошки? – поинтересовался я. Мистер ушел из гостиной, стоило в нее набиться народу, и больше я его не видел.
– И кошки, само собой. Насколько мне известно, все до единой. Только то, что мы мертвы, но все еще здесь, не производит на них особого впечатления. Они редко реагируют на нас.
Отец Фортхилл осторожно поднял Тото с пола. Песик энергично завилял хвостом и успел облизать ему руки, прежде чем тот вернул его на руки Эбби.
Фортхилл улыбнулся Эбби, налил себе еще чая и сел на место.
– Кого они ждут? – спросил сэр Стюарт. – Эту Молли, о которой они говорили?
– Возможно, – сказал я. В гостиной оставался один незанятый стул. Он стоял у двери, отдельно от всей остальной мебели – так, чтобы все остальные сидящие хорошо его видели. Или не мешали друг другу в случае, если дело дойдет до стрельбы. Впрочем, возможно, это были только мои домыслы. – Но я не уверен.
Послышался звук, похожий на негромкое чириканье, и Мёрфи достала рацию размером не больше колоды карт.
– Мёрфи. Что там?
– Игрушечная тачка подъезжает, – произнес негромкий голос. – Пушистые патрулируют внешний периметр.
Уилл настороженно потянул носом, прислушиваясь.
Мёрфи улыбнулась и тряхнула головой:
– Спасибо, Глаза. Заходите, как только с ней разберемся. Горячий чай гарантирован.
– Погода совсем никуда, ага. Причем только в Чикаго. Ладно, конец связи.
– Это никуда не годится, – подал голос Дэниел, когда Мёрфи убрала рацию. – Связь просто чудовищная. В тактической ситуации может выйти так, что перепутаются сообщения.
Мёрфи выразительно выгнула бровь.
– Пытаюсь представить себе ситуацию, – сухо произнесла она, – при которой кто-то, кого по ошибке призывают остерегаться врага, умрет страшной смертью.
– Ну, например, когда кто-то из команды жонглирует пробирками со смертоносным вирусом, – с готовностью подсказал Уилл. – Или с нитроглицерином.
Мёрфи кивнула:
– Зарубите себе на носу: не пользоваться рацией при жонглировании нитроглицерином.
– Заметано, – ухмыльнулся Уилл.
Дэниел насупился.
– Очень у вас большие зубы, мистер Борден.
Уилл не пошевелился.
– Дело не в моих зубах, дружок. Дело в твоей коже. Очень она у тебя тонкая.
Дэниел недобро прищурился, но отец Фортхилл положил руку ему на плечо. Вряд ли пожилой священник мог бы совладать с Дэниелом физически; скорее я сравнил бы его прикосновение с цепью, соединяющей корабль и тяжелый якорь. Он словно облокотился о юношу, намереваясь встать, однако на деле всего лишь уселся поудобнее и скрестил руки на груди.
– Бледная морда через пять… четыре… три… – послышалось из рации Мёрфи.
Спины напряглись. Лица застыли как маски. Несколько рук разом скрылись из виду. Чья-то