пушки. Или хотите объяснить ему, зачем пытались упечь нас всех за решетку?
Остальные отнеслись к этому без особой радости, но оружие отдали. Фиц разрядил все, сунул в сугроб и приказал хорошенько забросать снегом.
– Но это же глупо, чувак, – сказал один из юнцов. – Если хоть один из этих волков нападет на наш след, нам будет нечем обороняться.
– Если хоть один из этих волков проследит за нами, нам на хвост сядет Леди-Оборванка, а против нее никакие автоматы не помогут, – огрызнулся Фиц. – Утрамбуйте снег как следует. А теперь разгладьте. – Он повернулся к типу, которого только что ударил, и сунул ему в руки комок чистого снега. – Приложи к носу. Надо остановить кровь. Не стоит оставлять за собой кровь, если только есть такая возможность.
Сидевший в снегу юнец выглядел изрядно напуганным и послушно исполнил все, как велел Фиц.
– Что делаем? – поинтересовался другой стрелок. Ростом он был ниже остальных и говорил не вызывающе – просто спрашивал.
– Тачка угнана. По ней нас не найдут, – объяснил Фиц, отряхивая руки от снега. – Даже если завтра наступит весна, сугроб растает не раньше, чем через несколько дней, – значит, оружие найдут тоже не сразу. Если повезет, их вообще друг с другом не свяжут.
– Это когда еще будет, – пробормотал коротышка. – А мне хотелось бы типа до утра дожить.
Фиц почти улыбнулся:
– Хочешь разгуливать по улицам гребаного Чикаго с оружием в руках? С тачкой у нас еще была возможность его спрятать. Но не здесь.
Коротышка понимающе кивнул:
– Но хоть нож-то я могу себе оставить?
– Не на виду, – ответил Фиц и склонил голову набок, прислушиваясь. Вообще-то в ночном Чикаго сирены – дело заурядное, но на этот раз они сделались громче, ближе, выделившись из общего фона ночных шумов. – Пошевеливайтесь, ребята.
Фиц сунул руки в карманы своего не по сезону легкого пальтишка и зашагал прочь. Остальные потянулись за ним.
Я шел рядом с Фицем, изучая его. Поведение этого парня после боя произвело на меня даже больше впечатления, чем непосредственно во время схватки. Направить автомат в нужную сторону и нажать на спусковой крючок – дело нехитрое, это любой дурак может. А вот сохранять спокойствие и рассудительность сразу после автомобильной аварии, взвешивать возможные последствия, принимать оптимальные решения, преодолевая при этом сопротивление подчиненных, – такое дано не каждому. При том, что нападение было осуществлено достаточно дилетантски, глупым я бы его не назвал, и действия Фица в условиях, сложившихся в результате внезапного вмешательства в его планы сэра Стюарта, представлялись настолько идеальными, насколько это вообще возможно.
Фиц продемонстрировал отменную сообразительность в сложной обстановке, показал себя прирожденным лидером, и у меня сложилось неприятное впечатление, что он не наступит на одни грабли дважды. Он сделал все, что от него зависело, чтобы убить нескольких самых близких мне людей. Наличие мозгов и решительность – я даже не знал, что тут опаснее. Да, его необходимо нейтрализовать при первой возможности.
Так