пирамид (кто выше), использование для игры плинтусов на школьных переменах, какие-то ямки, бугорки, стеночки, искусственно возводимые в качестве препятствий. Пробочное безумие тогда поразило всех. Наивная детвора превратилась в азартных игроков и алчных менял. Мальчишки важно ходили с полными карманами колпачков, у кого-то были даже полотняные мешочки – специально для их «богатства».
Цветные «слоники» (синие, оранжевые, фиолетовые); пузатые «глобусы»; важные «генеральчики»; серебряные «купола»; большие золотые «короны» и маленькие белые «коронки»; «дамки» с задранными кверху насечёнными «юбками»; сделанные из латуни, совершенно бесценные и очень тяжёлые «ангелы» и даже обычные, совсем дешёвые, из-под тюбиков от зубной пасты «крысы» и «офицеры» со своими пиками внутри – вся эта пробочная армия поселилась тогда в детских умах. Она овладела ими.
Те же запчасти для своих великов, бывало, тоже редко, но находили на помойке. Может быть, даже знаменитое (такого цвета ни у кого не было) жёлтое крыло на велосипеде Лося было тоже оттуда.
В моём кармане уже лежало два катафота – красный и жёлтый, и я откручивал зелёный – для завершения светофорного трио. Меня, конечно же, смутило отсутствие самого Лося, но когда я выждал целую минуту, у меня отчего-то появилась (правда, ничем не подкреплённая) уверенность, что и в следующую минуту, вполне достаточную мне для моей мести, он тоже не появится.
Но он появился. Вылез из сиреневых кустов, как медведь. Лось был крупным мальчишкой, с широкой костью, сильный, выше меня. И вот он передо мной – не было у меня, оказывается, той заветной минуты.
В руках он держал сокровище! Я даже не успел испугаться от его внезапного появления. Мой испуг полностью, одномоментно поглотили другие чувства – восхищение и зависть. Ведь он прижимал к своему животу настоящий клад. Удача найти такой была чрезвычайно редкой. Большой автомобильный аккумулятор. Губы Лося сжались в тугую полоску, лоб блестел от пота, щёки были пунцовые. Лось сбросил свою во всех смыслах очень весомую ношу у моих ног, прямо на землю.
– Фу-у-у! Знаешь, какой тяжеленный! – выдохнул Лось из себя весь закисленный воздух усталости и затряс обеими руками, сгоняя с них напряжённость. Тут же продолжил: – Я его в кукурузе ещё вчера закопал.
И тут я понял, почему не услышал, как он подходил к кустам. За сиренью находилось поле – вот почему, и поле это недавно распахали. На нём всегда сажали кукурузу, и все так к этому привыкли, что даже зимой полностью забелённое поле без намёка на какую-нибудь растительную жизнь продолжали всё так же называть кукурузой. Наверное, по примеру озимых. Лось просто шёл по мягкому разрыхлённому чернозёму. Потому-то и были его шаги бесшумными.
– Вчера с «точки» шёл, а мужик какой-то выкидывал. Я его и спрятал.
Я очнулся от секундного восхищённого оцепенения, а послужил тому, что я замер с открытым ртом, валявшийся у моих ног ценнейший аккумулятор. Все знали, и я в том числе, что внутри