что этот ребёнок только тебя любила все эти годы? Она ждала только тебя, а ты как последний раздолбай не мог просто решиться встретиться и поговорить. Подумаешь, с наскока не получилось, а ты и лапки кверху! Всё сидел, ожидал знака свыше! Досиделся! Теперь дождался? Хватит знаков?! Или ещё что-то должно случиться?!
– Что ты орёшь? В этом кабинете могу орать только я! Хочешь, чтобы вся клиника была в курсе моей личной жизни, да ещё и в подробностях?!
Лизка сникла и неожиданно разревелась. Вельден подал пачку салфеток, вздохнул и опустил голову на сжатые кулаки.
– Понимаешь, брат, она ни с кем не была, пока не попала к этим… И перед тем, как отключиться на наркозе, пришла в себя, узнала меня. Йоле решила, что умирает и всё выпалила. Может, бредила. Просила передать тебе при встрече, что… Прости, не могу и не хочу, это слишком личное, думаю, уже догадался, о чём речь. Она ведь даже не знает, что ты в России и рядом. Пусть сама скажет потом, если захочет, конечно. Я ей ничего не успел сказать. – Валера помолчал, затем продолжил: – С ранением проблем не будет. Пуля прошла практически по касательной, не отклоняясь, некротических тканей было немного, и мы всё санировали, рёбра не задела даже, между шестым и седьмым проскочила. Но резать всё равно пришлось, удалили один сегмент лёгкого, пуля его слишком порвала и бронх сегментарный сильно повредила. Немного клипс на бронхах, чуть на плевре и девять швов на коже. Антибиотики прокапаем, всё восстановим, зрение полностью вернётся со временем, сейчас она практически ничего не видит, меня по голосу, наверное, узнала. Лиза подштопала разрывы на шейке и остальном, выскоблить пришлось. Вывих вправили, руки обработали. Синяки, порезы и ссадины осмотрели – переломов и внутренних гематом не нашли. Травм головного и спинного мозга не выявили. Истощение сильное, кормить усилено будем, пока растворами, а там посмотрим. У меня Тамарка весит больше. С венами проблема возникла: из-за кровопотери еле нашли, подключичку пришлось дополнительно ставить. Веришь, я Йольку, когда увидел, то не узнал сразу, а когда узнал, то руки половину операции тряслись, еле совладал. – Валерка надолго замолчал. Потом опомнился, встряхнулся и продолжил: – Но что с душой, как её вылечить – однозначно твоя задача. Боюсь, что её сломали. Не может обычный человек выдержать такое и не сломаться, тем более хрупкая девочка, любящая Гейне, Есенина и мультики. Если ты не сможешь вернуть её с той стороны, то никто не сможет. У неё ведь ни одной родной души на свете не осталось, может, хоть за тебя зацепится, ведь любит до сих пор непонятно за что. И ещё, можешь на нас во всём рассчитывать.
– Ладно. Разберусь. Спасибо вам, ребята, поспите хоть чуть. И на планёрку можете не приходить, докторов пришлите и отдыхайте.
– А дальше как? – Лизу не проведёшь. – Надеюсь, врубился, что легко не будет, не только со здоровьем и душой?
– Ещё её могут попытаться убить в любой момент, это далеко не конец истории. Главарь банды и один боец ушли, а Мышка для них слишком опасный свидетель. Будет спецоперация, её корректирует Кирилл по мере возможностей. Поэтому