что-нибудь подходящее – почему бы не подыскать, Веничка?
Все это Дарья Васильевна говорила за едой, то и дело поглядывая на пасынка, который сидел нынче за столом ни жив ни мертв.
«Вот какая она добрая и заботливая, – думал Веня, – даром что ни когда не приласкает, не поцелует по-матерински; а я-то ее обманывать собрался. Сказал, что к ребятам иду, а сам вместо этого – в квартиру Велизарихи!..»
Веня был прав. Действительно, в сдержанной и замкнутой натуре Дубякиной не было нежности и ласки. Не было их и по отношению к пасынку, но Веня и без этого знал, что мачеха любит и жалеет его как никто другой.
Наконец мучительное для Вени чаепитие закончилось, и, наскоро перемыв чайную посуду и убрав со стола, мальчик вышел из квартиры, заперев за собой дверь на ключ…
– Ну, вот, а я уж думала, что ты не придешь, надуешь! Ведь уже девять часов без малого, – встретил Веню взволнованный шепот Доси, поджидавшей приятеля на нижней площадке лестницы. – Гляди-ка, вон Лиза из окошка нам знаки какие-то подает. Бежим скорее, горбунок, – пока меня дома крестненькая не хватилась. Что это, мармелад? Спасибо! Вкусный какой! Прелесть… И как раз мой любимый – желе!
И, одной рукой запихивая в рот лакомство, другой Дося схватила Веню за руку и потащила за собой. Перебежать двор, где занятая игрой детвора возилась на своем обычном месте, под тремя березками, вбежать в подъезд напротив, подняться на третий этаж, где находилась квартира Велизарихи, было делом одной минуты.
– Тс-с!.. Тише, ради Бога!.. А то, чего доброго, соседи услышат и моей старухе нажалуются, – встретила своих гостей на пороге хозяйкиной квартиры Лиза.
И тут же все трое, как заговорщики, прокрались из темной передней в первую комнату, заставленную разнообразной сборной мебелью и заваленную всевозможными вещами.
– Господи, точно склад или лавка старьевщика! – успела произнести Дося, не раз бывавшая на таких складах со своей крестной, разыскивавшей там случайные старые костюмы и уборы для театра.
Глаза детей невольно разбежались при виде всего этого богатства. Чего тут только не было!..
И старая мебель, по-видимому поштучно попавшая сюда в заклад старухе, и старинное зеркало, и мраморный умывальник, и большие картины в рамах, и несколько пар стенных и настольных часов…
Тут же вдоль стены висели теплые шубы, пальто и даже платья, прикрытые от моли тряпками. Несколько самоваров, подсвечников, бронзовых ламп и канделябров – все это стояло на столах и полках, прибитых к стенам комнаты. Сложенные самым тщательным образом ковры и портьеры занимали один из углов.
– А вот и китаец! Видите? И мой любимец мишка тоже. А сервиз в шкафу стоит, после покажу, – весело сказала Лиза, протягивая руку вперед.
Веня с Досей взглянули по направлению вытянутой руки девочки и тут же невольно подались назад от изумления.
На круглом столе, стоявшем посреди комнаты, сидела, поджав под себя ноги, удивительно тонко и натурально выполненная фигурка фарфорового китайца величиной в четверть аршина[5].