rel="nofollow" href="#n99" type="note">99 ; Непотребная тварь, я молчу, опуская глаза, опуская слова, от которых глаза опускают, отпуская тебя – это отпуск, каникулы, зал аплодирует мне, я сегодня играю, как в сказке, и чем дальше, тем волче, волчее, зубее, глазей опускаю глаза, потому что в них отсветы пляшут этой яростной лжи, разрывающей собственный зев, потому что здесь страшно, как в сказке про красненьких пашек. Если бы все так думали, то было бы у нас царство мёртвых. Чем мертвее мы, тем церквее земля. Царствие Небесное – покойникам; нам – внутри нас.
Согласно исследованию, выполненному Е. О. Борзенко, в современном русском языке начиная с 90‐х годов ХХ века подобные компаративы очень активны в интернет-коммуникации, в художественной литературе, публицистике, разговорном языке, детской речи (Борзенко 2012; Борзенко 2018)102. Причем нередко встречается сравнительная степень не только существительных, но и местоимений, числительных, причастий, даже глаголов и служебных частей речи (Борзенко 2018)103.
Примеры нестандартной сравнительной степени от разных частей речи, уподобленных существительным или прилагательным, из современной поэзии:
А там – что же там… там одно никогда —
такая пустая идея!
Вертятся колёса, струится вода —
и мельница жизни поёт никогда, —
куда же ещё никогдее?
и вот я дерзкая резидентка
сижу посередине
никудее некуда
здесь меня жгут солнцем
земля обетованна но пока не найдена
написанное мною в области интоксикации Богом
о чем еще ó о ней о нéй
о дорогой дражайшей
дорожке тéней и тенéй
о другую чуть дребезжащей
когда иней на ней всё инéй
об узкой узенькой ужайшей
обузкой узенькой сужающей
себя до самых легких дней
Две жили мышки, но одна – с печаткой.
Две жили мышки, но одна – одней.
Пристрастный воздух был ее перчаткой.
Вот старушка – церковная соня —
Собирает огарки свечей,
А между тем она – храм Соломонов,
Весь позолоченный
И ничей.
Вот одинокая колокольня —
Ни у кого нет от ней ключей,
А между тем она – храм Соломонов
Или прекраснее,
И ничей.
Вот на вершине сидит ворона,
Ежась