это пошатнуло бы мощь нашего королевства?
– Это… машина времени?
– В некотором роде, – горделиво проговорит Костшевский. – Хотя я предпочитаю определение «окно». С его помощью я осматриваю Краков с двухнедельной дистанции.
– А можно ли взглянуть, например, на пару лет назад? Или на три дня, на пять месяцев?
– Я работаю над этим, – станет юлить профессор.
– А возможно ли… – мысль будет слишком смелой, чтобы ее произнести вслух, – возможно ли пройти сквозь это окно в прошлое?
– Это, дражайший мой приятель, преотличнейший вопрос. Наверняка можно, но я искренне не советую так поступать.
– Отчего же? Ведь возможности…
– Безмерны, я знаю. Но нельзя безнаказанно играть с такими силами. Если вы отступите назад на две недели и вызовете изменения во временной линии – а ведь вы вызовете, иначе для чего же еще отправляться в прошлое, – мир этого может не вынести. Существует вероятность, что вы тем самым вызовете невообразимую катастрофу, трагедию космического масштаба. Вы можете, говоря попросту, раз и навсегда поставить крест на божьем творении и вычеркнуть из хроник как Землю, так и всю сущую на ней жизнь.
– Это не обязательно случится, – шепну я словно бы в свою защиту.
– Нет, но чтобы принять решение о путешествии такого рода, нужно быть уверенным, не так ли?
– А вы… знаете способ, чтобы таковую уверенность обрести?
– Естественно. – Он кивнет с раздражающим высокомерием. – Прошу за мной.
Мы пройдем в соседнее помещение, где, изумленный, я увижу подвешенный в стальной сети аквариум, а в нем – миниатюрный мышиный город с домиками, улицами и даже крохотным, с мой безымянный палец, паровозиком, бегущим по его границе.
– Не понимаю… – выдавлю я.
– Это модель нашей реальности, – пояснит Костшевский. – Отдельная, абсолютно автономная вселенная, подвешенная на сконструированной мной сети. Для Наполеона и Жозефины Мышеград суть нечто подобное Земле для нас. Прошу взглянуть сюда, рядом с ратушей. Что вы видите?
Я придвинусь ближе, нахмурюсь.
– Это… миниатюра окна?
– Конечно же. Наполеон и Жозефина обладают такой же возможностью смотреть на свое прошлое, как и мы на наше. Более того, они, лишенные человеческого рассудка, уже решились перейти границу времени. Вчера третья мышь, Александр, перенеслась на две недели назад и наверняка уже успела внести в реальность Мышеграда немало изменений.
– Но… Ведь Мышеград все еще существует? Разве это не означает, что такие путешествия безопасны?
– Не совсем так. Моя теория предполагает, что вселенная может вынести определенное число мелких изменений. Это как с камешками – если бросить под колеса горсть щебня, локомотив проедет по ним и никто из пассажиров этого даже не почувствует, но если щебня окажется больше – скажем, целый холм, – поезд наверняка сойдет с рельс.
– Тогда зачем этот эксперимент, если вы так ничего и не узнали?
– Потому