признаваясь в любви. Первой в своей жизни. Такой ещё короткой и уже столь длинной. И в эти минуты, кроме меня и неё никого больше не существовало в целом свете. Я так давно не обнимал женское тело, я слишком долго не вдыхал запах девичьей кожи и волос. В голове всё плыло и качалось и, не в силах больше сдерживаться, я осмелился да, продолжая нелепый танец как бы невзначай завёл девушку в соседнюю комнату, прогнав оттуда Серого с его пассией. Сослуживец уже насладился объятиями шлюхи, и его глаза блестели от счастья. Я ему завидовал и, желая также, восторженно задерживал дыхание от предчувствия сладкого.
Сам не знаю, почему, но свет погасил, словно чего-то стеснялся, хотя это было не так, и мне очень хотелось рассмотреть временную подругу голой. Я так давно не видел красивого тела, тонких, почти воздушных очертаний шеи, груди, бёдер, что опасался, мои представления о женщине там, в палатке неподалёку от чеченского аула, окажутся ошибочными, и эта девушка, что теперь была покорна мне, окажется вовсе не такой, как я мечтал.
Легко обняв за талию, я осторожно, будто боясь повредить дорогую вещь, втянул её запах, провёл ребром ладони по волнистым длинным волосам, и принялся неспешно расстёгивать блузку. Пальцы не слушались, словно я раздевал женщину впервые в жизни. Но и это было неправдой, я прекрасно знал, что нужно делать, однако за время ратной службы отвык и в плотских утехах ощущал себя новичком.
– Волнуешься? Первый раз или давно не было? – тихо и заботливо спросила она, помогая стянуть с себя джинсы.
И это был самый ласковый, певучий девичий голос, какой я когда-либо слышал за свои девятнадцать лет.
В ту невыносимо долгую минуту я влюбился, как ещё никогда, а отвечать любимой женщине, что ты не можешь, нельзя. Это низко для мужчины. Ведя женщину в постель, ты должен быть сильным, уверенным, смелым. Может, даже несколько грубым и жёстким. Совсем чуть – чуть. Ты же крепость берёшь, а нежные хлюпики на подобное не способны.
Но я был мужчиной, и я справился. Мелко дрожащие пальцы мои скользнули по обнажённой мягкой коже, осторожно коснулись груди. Не прошло и нескольких секунд, как я уплыл.
Помню только, что больше всего на свете хотел поцеловать проститутку в губы, а она умело уворачивалась, и делала то, для чего была рождена.
Какая мерзость. Как несправедливо. Ради чего, мы – мужики, готовы идти на смерть, если женщины – они вот такие вот? Неужели все они только для этого? Нет, так быть не должно и так не будет. Но в те минуты невероятного блаженства, я хотел, чтобы было только так и не иначе. Один всего лишь разочек. Мне было очень хорошо и, стряхнув все гадкие мысли, я окончательно растворился в любимой, ничего уже больше не соображая. Меня будто бы никогда и не существовало.
Свет мы так и не включили, и возлюбленную я не видел, но она определённо была такой, какую я и хотел всё, то долгое время, что был солдатом. Её стон сводил с ума. И это всё, что я о ней помню.
В себя пришёл, как и прошлым утром. Оттого, что меня кто-то сильно тряс за плечо.
– Подъём.
Не