наверное, в свете. Отражаясь от скатерти, он освещал ее лицо снизу, и на мгновение Лайла даже показалась Леннарту хорошенькой. Он сидел совсем рядом с женой, и вот теперь увидел, как его ладонь протягивается в ее сторону и пальцы гладят Лайлу по щеке.
Потом он тут же схватил тряпку и стал оттирать засохшее пятно от брусничного варенья с таким усердием, что скатерть съехала набок. Сполоснув тряпку, Леннарт повесил ее на кран и подытожил:
– Полку для обуви, значит.
За следующие несколько недель Леннарт сколотил полку для обуви, шкафчик для ключей и две вешалки для полотенец. Не придумав, что еще им может понадобиться, он стал мастерить скворечники.
Вдыхая запах свежих опилок и слушая квартет Шуберта, звуки которого доносились из детской, Леннарт чувствовал, что в его жизни все хорошо. Пусть маленькими шажками, но все же он сумел выйти на верный путь. Наждачной бумагой сгладил шероховатости бытия и теперь мог спокойно провести по нему ладонью, не рискуя получить занозу.
Надев наушники, Леннарт включил лобзиковую пилу, чтобы выпилить окна и двери в фасаде будущего скворечника – уменьшенной копии их дома. Работа тонкая – нужно максимально сконцентрироваться. Пять минут спустя, когда Леннарт отключил инструмент и снял наушники, пот тек у него со лба.
Приятно было отдохнуть от яростного жужжания пилы, но полная тишина, царившая в подвале, насторожила Леннарта. Почему из детской не доносится ни звука? Отложив инструмент, он пошел проверить, как там Малышка.
Девочка выбралась из кроватки и, пока он пилил в наушниках, взяла у него за спиной молоток, с помощью которого расправилась с проигрывателем. Она отломала крышки обоих динамиков и вырвала их из проигрывателя. Леннарт застал ее сидящей на полу – ребенок грыз провода, покачивая головой.
Он попытался отнять у Малышки части разломанного проигрывателя, но она не выпускала их из рук.
– Отдай, – попросил Леннарт, когда она потянула в рот кусок пластика. – Ты же порежешься!
– Музыка, – вдруг произнесла девочка, прищурившись.
Леннарт остолбенел. Он выпустил из рук другой конец порванного провода и уставился на Малышку. Ее первое слово! Наклонившись поближе, он переспросил:
– Что ты сказала?
– Музыка, – повторила девочка, а потом, издав звук, похожий то ли на рычание, то ли на стон, стала стучать динамиком об пол.
Опустившись на одно колено рядом с нею, Леннарт попытался объяснить:
– Музыка не здесь…
Малышка остановилась и посмотрела на него. Заглянула ему в глаза. Всего на секунду, но Леннарт приободрился и продолжил разъяснения:
– Музыка повсюду. Внутри тебя, внутри меня. Она рождается в нас, когда мы поем, когда мы играем, но тут ее нет, – показал он на проигрыватель. – Это всего лишь средство воспроизведения.
Он и забыл, что не хотел портить слух девочки пустыми разговорами. Жена с сыном и так уже все испортили, можно больше не стараться.
– Понимаешь? – снова махнул он рукой в сторону проигрывателя. – Это – бездушная машина, а музыку делают люди.
Леннарт