От войны убегали. Много таких было, когда все началось. Потом не прижились. Негде особо жить.
– Ты, значит, нашла.
– Отдельная история. Не очень веселая. Ну его все! – Мэри тряхнула головой. – Переселенка, беженка, как хочешь. Даже когда война закончится, Ровеньки – закрытая тема. Не хочу.
– Дело твое. Пусть сперва все закончится.
– Ну да.
– Что у тебя случилось? Кто-то обидел?
– Не имеет значения. Зачем тебе мои проблемы? Выехать нужно, это правда. Я тут случайно, никого и ничего не знаю.
– Глупость спрошу, Мэри. Вдруг… слушай меня… вдруг криминал… Наркотики… Ну, что угодно. Почему не пойдешь в полицию?
– Таки глупость. – Девушка снова резко сменила тему. – Если уж на то пошло. Раз познакомились, все такое. Тем более немножко земляки. Ты же бывал в наших краях. – Олегу не показалось, она стрельнула глазами. – Короче, я тебе доверяю. Отвезешь? И не спрашивай ничего. Захочу – сама расскажу.
– Не буду спрашивать.
– Денег нет.
– Понимаю. Не заморачивайся.
– Куда тебе?
– Отсюда.
– Где-то живешь?
– Туда лучше не надо. – Теперь ее холодная дрожащая ладонь легла на его руку, слегка сжала. – Не сегодня во всяком случае.
– Куда? На вокзале ночевать будешь?
Мэри промолчала, легкая улыбка коснулась ее губ.
Кобзарь без нее знал ответ.
Другого в этой ситуации просто не видел.
– А у тебя тут бардак.
– Это такая форма порядка. Желающие навести здесь другой порядок долго не задерживались.
– Женщины тоже?
– Интимный вопрос.
– Скорее личный.
– Тут нет ничего похожего на келью монаха.
– Ты был в келье? Настоящей? Как ты себе ее представляешь? Как в кино, вот такие своды?
Мэри изобразила руками полукруг над головой, затем скинула куртку. Даже не ища, где пристроить, небрежно бросила в угол, на пол. Одернула свитер, присела на диване с краю. Уперлась руками позади себя, вытянула длинные, как Олег уже успел рассмотреть, ноги. Вызывающе качнула округлым подбородком.
– Ну?
Олег пожал плечами, пристроил на комоде традиционно купленную бутылку виски, ляпнул, до сих пор не придумав, как дальше вести разговор и себя в целом:
– Вода на кухне.
– Запивать будем? О’кей!
Мэри улыбнулась. Не растянула губы, не скривила уголок рта – именно улыбнулась, широко, искренне, впервые с момента их знакомства. То есть за два последних часа. Этим вечером у Кобзаря многое случилось впервые за долгий период. Вернулся домой еще до полуночи. Порог берлоги переступила женщина. Наконец, эта улыбка…
– Так был в келье или нет?
– Вот пристала.
– Честно, сама представляла ее иначе. На самом деле видела только в кино. Все такое старинное, благостное, тихое какое-то. Полное святости всякой.
– Как это?
– Вот так. – Мэри чуть подалась вперед, развела руками. – Бабушка была очень богомольная. Когда упоминалось что-то такое церковное, сразу ее комнатка рисовалась. –