– два звука, которые навсегда врезались в его память. Ему пришлось встряхнуть головой и снова открыть глаза, чтобы прогнать воспоминания.
Ближе к вечеру вернулись сначала Ямех и Каут, а потом и их родители. Хозяин дома с сыновьями тоже закончили работу, и его жена и старшие дочери подали для всех ужин: пресные ячменные лепёшки, варёные бобы, жареную рыбу и фрукты с деревьев в саду. Хурма и мандарины только начали созревать, но инжир был хорош. Мензун ел, задумавшись о своём, но все хотели услышать о его жизни и странствиях, и, в конце концов, пришлось отвечать на вопросы.
– Как случилось, что ты оставил путь наёмника и пошёл по пути жреца? – спросил хозяин, которого звали Зернаг.
– После моего последнего боя я понял, что боги хотят этого, – ответил Мензун.
В его ушах снова зазвучали стрёкот кузнечиков и шум ветра, и он почувствовал запах сухих трав. Он начал рассказывать, и воспоминания нахлынули и заставили его забыть о настоящем.
***
Войско стояло, а вернее разлеглось за окраиной города, у подножия холма, на котором он раскинулся. Наёмники, Мензун среди них, ждали, сидя и лёжа на земле, в подсыхающей высокой траве. Для них это должна была быть просто ещё одна стычка. Городское ополчение нервно топталось на обоих флангах, перепуганное не на шутку. У подножия холма, на равнине, расстилалось убранное ячменное поле, а за ним начинался редкий лес, который продолжался дальше вниз по долине. Оттуда вот-вот должны были прийти враги. Прибежал посыльный и прокричал:
– Градоначальник напоминает, что вы обещали храбро сражаться, чтобы получить дополнительную плату. Они скоро появятся. Приготовьтесь!
– Передай градоначальнику, достойнейший, что мы готовы и про обещание помним, – ответил командир наёмников Нерса, не пошевельнувшись и даже не открыв глаз.
Тот помялся на месте, не зная, что сказать, махнул рукой и убежал обратно.
– Идут, – заметил кто-то из наёмников.
Мензун присел и открыл глаза. Из леса за полем показался авангард вражеского войска. Выйдя на опушку, они остановились, дожидаясь остальных. Постепенно они все построились, и оттуда послышались крики с оскорблениями в адрес защитников города.
– Много, – обеспокоенно обронил тот же наёмник, что первым заметил врага.
– Многовато, но не слишком, – ответил Мензун.
– Много, – повторил тот, с досадой качая головой.
Снова прибежал посыльный.
– Что нам и вам делать? – спросил он. – Вы нападёте на них?
– Я пойду с тобой, – спокойно ответил командир.
Он поднялся, потянулся, разминая руки и ноги, и последовал за посыльным.
– Самое трудное – это объяснить им, что мы ничего не собираемся делать, – усмехнулся им вслед Мензун.
Наёмники вокруг, кто слышал его, усмехнулись, но никто не засмеялся. Они продолжали лежать в траве, кто на спине, а кто на боку, подперев голову рукой и поглядывая вниз, на потрясавших оружием и кричащих врагов. Командир пришёл назад и тоже лёг. Задние ряды увидели, что