закрыл дверь, оставил ключ, как и было оговорено с Анн-Софи, под цветочным горшком. Сорвал гроздь винограда в саду и, отрывая чернильные ягоды, зашагал к автобусной остановке.
3. Олд-таун
.
Я покинул Фалираки без особого сожаления. Перед тем как сесть в автобус, только оглянулся по сторонам, чтобы отложить в памяти картинку места, в которое, как думал, уже вряд ли вернусь. Теперь предстояла неделя в старом городе. По плану, составленному еще дома, я собирался не торопясь осматривать «старые камни» Родоса, ходить на городские пляжи, ужинать в тавернах, и гулять по набережным в порту.
Автобус доехал до той же главной станции, где у меня была пересадка в первый день после прилета. Разноцветный базарчик торчащими тут и там стендами и стоечками так же празднично предлагал сувениры и пляжные шмотки, киоски мороженого и пекарни обещали вкусные сочные перерывы тем, кто устал шагать под солнцепеком. Через дорогу начинался порт с лесом качающихся мачт, а на дальнем молу торчали башни трех ветряных мельниц, которые, как я узнал позже, украшают многие сувенирные открытки Родоса. Теперь надо было войти в старый город – Олд-таун, – древние крепостные стены которого, полускрытые от глаз зеленью небольшого сквера, замыкали пространство площади перед портом и рынком. Мой первый вход в Олд-таун состоялся через ворота Элефтерии4.
С рюкзаком за плечами, в летних джинсах и поло я пробирался мимо групп туристов, сновавших среди сувенирных, ювелирных, художественных, обувных и одежных лавок, пекарен, таверн, ресторанов старого города. Над всеми нами возвышалась многовековая кладка каменных стен, безразличная к жаре, а в арках и проулках пестрели рекламные вывески и музейные проспекты. Без особой шустроты слонялись мальчишки с гармошками и маленькими гитарами, на бордюрах, ступенях и мусорных баках дремали в затененных уголках сытые кошки. Булыжники мостовой при каждом шаге массировали ступни сквозь мягкие резиновые подошвы, рюкзак тянул назад, заставляя клониться вперед. Должно быть, так же чувствовали себя путники, прибывавшие столетия назад в город Родос, заканчивая здесь свои долгие путешествия, – так же они проходили внутрь гигантской крепости под этими арками городских ворот, вдоль этих вьющихся улиц, по этим пятачкам площадей. Здесь, внутри, им надо было еще умудриться не заблудиться и добраться до постоялого двора, что предстояло и мне. Но тут разница уже была существенной: у них был только язык, чтобы спросить дорогу, у меня же был смартфон с джи-пи-эсом. Он вывел меня через весь город прямиком на южную окраину, на такую же мощеную булыжником улицу, с одной стороны которой тянулась крепостная стена, отделявшая старые камни от новых кварталов. С другой стороны улицы – нагромождение домов, домишек, живописных развалюх разной высоты, старины и сохранности. Кое-где над стенами торчали обломанные стропила, где-то виднелись кондиционеры и добротные оконные рамы, сушилась одежда, сохла трава на обочине.