своя лаборатория… И филиал скоро будет в Воронеже. Понял?
– Вот класс! Так ты тоже потом в клинике работать будешь? А что – медсестра хорошая получилась бы, точно!
Метнув на Анри яростный взгляд, Нина сама налила себе ещё один, явно лишний, бокал и заявила:
– Я буду жить и работать здесь, во Франции, поняли? И замуж за француза выйду – и не за тебя, не беспокойся! – Ещё один взгляд на Анри. – Я что, по-вашему, зря три года ходила по репетиторам, чтобы поступить в Иняз? Зря в этой Москве сумасшедшей жила на съёмных квартирах? Все эти муки адовы – чтобы обратно в Тамбов убраться? Фигушки вам!
Анри, казалось, млел от того, что её спровоцировал, а Боря отчаянно искал предлог, чтобы распрощаться.
– За сбычу мечт! – провозгласила Поярчук и, не глядя ни на кого из присутствующих, залпом осушила свой бокал.
***
Приёмная Жана де Кортуана в Ля Гранд-Эколь никогда не казалась такой пустой: воспользовавшись отсутствием начальника, пронырливый Шарли досрочно устроил себе выходной, уйдя с работы сразу после обеда с друзьями, продолжавшегося почти четыре часа. Такими отлучками он компенсировал неприемлемый для большинства парижан график, который де Кортуан навязал своему секретарю, как сам считал, на американский манер: мог вызвать и в десять вечера, и в праздники. В помещении одиноко домывала пол уборщица-марокканка, довольная непривычно ранним уходом всех сотрудников.
Де Кортуан поднялся к себе по широкой лестнице, не встретив никого из коллег. «Чёртовы бездельники! – думал он, привычно бросая кашемировое пальто на кресло у кабинета Шарли. – Стоит мне уехать, и жизнь останавливается!»
Перелёт из Нью-Йорка прошёл непривычно хорошо, поэтому он чувствовал прилив сил и всю дорогу обдумывал новый проект – набор талантливых подростков из неблагополучных районов Парижа – zones d'éducation prioritaire38. Как это назвать? «Ля Гранд-Эколь: твой шанс». Или…
Американцы уже не раз намекали ему, что образ Ля Гранд-Эколь, института для белых богатых французов, безнадёжно консервативен: любой уважающий себя западный колледж гордился программами в духе социальной ответственности и этнического многообразия. Об этом давно задумывался и сам де Кортуан. А ведь он уже столько сделал для обновления этого косного заведения! Взять хотя бы международные проекты – от партнёрств c ведущими американскими университетами до программ в Восточной Европе и России, которые он про себя именовал «наш третий мир», а также соглашения с китайскими вузами. Кажется, в их институте теперь чаще слышался английский и китайский, чем французский!
Неожиданный звонок прервал его размышления. Номер Рафаэля… Взять или нет? Этот «любимый кузен», как он в шутку его называл, действительно доводился ему дальним родственником. Когда-то, будучи детьми, они вместе проводили каникулы у старой тётушки Сесиль в Шампани. Потом отец Рафаэля получил назначение в Нью-Йорк, где их семья провела почти десять лет. Раф одновременно с Джонни пробовал силы на конкурсе в Ля Гранд-Эколь и, благополучно провалив его, удовольствовался Сорбонной. Потом он ещё