идешь?
Боже, надеюсь, его нет в списке. Но что, если есть? Что, если он уже прослушал пленки и знает, о чем я сейчас думаю? Что, если он знает, куда я иду? А вдруг он должен будет получить посылку после меня? В этом случае он наверняка потом вспомнит этот наш разговор и мое нежелание что-либо ему говорить.
– Так, никуда, – отвечаю и тоже засовываю руки в карманы. – Ну, хорошо, тогда до завтра.
Он молчит, просто смотрит, как я ухожу. А я все жду, как он воскликнет: «Эй, где мой плеер?» Но нет. Что ж, мне удалось совершить идеальный побег с места преступления.
На первом же перекрестке сворачиваю направо и слышу, как заводится «Мустанг» и как Тони отъезжает от дома и проезжает позади меня. Я снимаю рюкзак, ставлю его на землю, достаю плеер, аккуратно разматываю провод и засовываю желтые наушники в уши. В рюкзаке первые четыре кассеты, это на одну или две больше, чем я успею послушать до вечера. Остальные я оставил дома. Открываю маленький карман, достаю первую кассету и засовываю ее в плеер на сторону Б.
Кассета 1. Сторона Б
С возвращением. И спасибо, что остаетесь с нами.
Нахожу плеер в кармане куртки и делаю звук погромче.
Если вы слушаете эти записи, это означает одно из двух: либо вы Джастин и хотите услышать, чья история последует за вашей, либо вы кто-то еще и ждете, вдруг сейчас речь пойдет о вас. Ладно-ладно, не буду больше мучить…
Около волос выступил пот.
Алекс Стендал, твой выход.
Со лба на висок стекает тоненькая струйка пота. Промакиваю ее рукавом куртки.
Уверена, ты понятия не имеешь, как тут оказался. Вероятно, ты думаешь, что сделал все правильно. Ты назвал меня Лучшей задницей среди первокурсниц. Как кто-то может на это злиться? Ну, так послушай.
Сижу на обочине, опустив ноги в сточную канаву. Несколько травинок пробились через цемент. По обеим сторонам дороги уже зажглись фонари, хотя солнце только начинает опускаться за крыши домов и макушки деревьев.
Во-первых, Алекс, если ты думаешь, что я очередная глупая маленькая девочка, которая ко всему относится слишком серьезно, никто не заставляет тебя слушать. Уверена, тебе не очень приятно, что я выставляю на всеобщее обсуждение твои мысли о моей заднице, но мне-то уже все равно, верно?
Люди в домах вокруг заканчивают ужинать. Возможно, кто-то уже складывает тарелки в посудомоечную машину. Или занимается домашними делами. Для этих семей это самый обычный вечер.
Я могу назвать целый список людей, кому тоже не хотелось бы, чтобы эти кассеты стали достоянием общественности.
Пожалуй, начнем.
Согнувшись вперед, я обхватываю себя за ноги и кладу лоб на колени.
Помню, как сидела на втором уроке, когда появился твой список. Мисс Штрум, очевидно, хорошо провела выходные, потому что пришла на урок совершенно неподготовленной. Она включила нам один из ее любимых скучнейших документальных фильмов. Уже не помню, о чем шла речь, но у рассказчика был хриплый голос и британский акцент. Я вертела в руках старый кусочек изоленты, приклеенный к парте, чтобы занять себя хоть чем-то