праздничным обедам по воскресеньям, не допускали и мысли о том, что британское образование имеет какое-либо отношение к церкви и государству, равно как и к Солнечной системе и неподвижным звездам.
Печально, но факт: у мистера Пуллета имелось некое смутное представление о том, что епископ – это нечто вроде баронета, который может быть, а может и не быть клириком; и поскольку пастором его собственного прихода был представитель знатной фамилии и обладатель большого состояния, то мысль о том, что служитель церкви может быть школьным учителем, настолько далеко выходила за рамки жизненного опыта мистера Пуллета, что казалась попросту невероятной. Я вполне отдаю себе отчет в том, что в наши просвещенные времена трудно поверить в подобное невежество мистера Пуллета, но не стоит забывать при этом о великолепных результатах, которые демонстрируют наши природные способности при благоприятных обстоятельствах. А дядюшка Пуллет обладал поистине выдающейся способностью к невежеству. И поэтому он первым пришел в себя и первым же подал голос.
– Почему вы отдаете его в обучение именно пастору? – с изумлением осведомился он, глядя на мистера Глегга и мистера Дина в поисках поддержки.
– Да потому, что пасторы – лучшие школьные учителя, насколько я могу судить, – ответил бедный мистер Талливер, готовый в запутанном лабиринте этого непонятного мира цепко ухватиться за единственный доступный ему аргумент. – Джейкобз в академии – никакой не пастор, и мальчику он только навредил, причем здорово; и тогда я рассудил, что если вновь отправлять его в школу, то отличную от Джейкобза. А этот мистер Стеллинг, как мне говорили, – тот самый человек, который мне нужен. И я намерен отправить к нему своего мальчика уже к Иванову дню, – заключил он решительным тоном, постучав по крышке своей табакерки и угостившись понюшкой.
– Но тогда вам придется оплатить огромный счет за полгода сразу, не так ли, Талливер? В общем и целом клирики о себе весьма высокого мнения, – сказал мистер Дин, яростно втягивая носом табак, как делал всегда, когда желал продемонстрировать непредвзятое мнение.
– Как! Вы всерьез полагаете, что пастор научит его отличать хорошее зерно от плохого, сосед Талливер? – возопил мистер Глегг, которому нравились собственные шутки. Отойдя от дел, он решил, что ему не только дозволяется, но и подобает относиться к окружающим со всей возможной игривостью.
– Видите ли, у меня есть определенные виды на Тома, – признался мистер Талливер. Сделав подобное заявление, он выдержал паузу и взялся за бокал.
– Что ж, если мне будет дозволено высказать свое мнение, что случается редко, – начала миссис Глегг тоном, исполненным горечи, – я бы хотела знать, что хорошего в том, чтобы дать мальчику воспитание не по средствам.
– Видите ли, – ответил мистер Талливер, глядя не на миссис Глегг, а на мужскую часть своей аудитории, – видите ли, я решил, что не стану готовить Тома себе на смену. Я давно ломаю голову над этим