Глегг. Я говорю, что не подобает шутить, видя, как ваш родственник спешит прямой дорогой к разорению.
– Если это камень в мой огород, – весьма уязвленный в лучших чувствах, заявил мистер Талливер, – то за меня можете не беспокоиться. Я способен разобраться со своими делами и без того, чтобы досаждать другим.
– Будь я проклят! – сказал мистер Дин, которому в голову пришла счастливая мысль. – Если подумать хорошенько, то кто-то говорил, будто Уэйкем собрался отдать своего сына – того, увечного – клирику, не так ли, Сьюзен? – воззвал он к своей жене.
– Ничем не могу помочь, – отозвалась миссис Дин, вновь крепко поджимая губы. Она была не из тех, кто спешит принять посильное участие в ожесточенной пикировке.
– Что ж, – подытожил мистер Талливер, в голосе которого прорезались столь жизнерадостные нотки, что миссис Глегг непременно должна была уразуметь, что ему нет дела до ее мнения, – если уж Уэйкем подумывает о том, чтобы отдать своего сына клирику, то не будет большой беды, если я отдам пастору Тома. Уэйкем – негодяй, каких свет не видывал, но он наперечет знает слабости каждого, с кем имеет дело. Да-да, скажите мне, кто мясник Уэйкема, и я скажу вам, где купить мясо.
– Но сын стряпчего Уэйкема – горбун, – заметила миссис Пуллет, сочтя, что дело обретает слишком уж мрачный оттенок. – Так что с его стороны вполне естественно отдать его священнику.
– Да-да, – подхватил мистер Глегг, приняв замечание миссис Пуллет за чистую монету. – Подумайте об этом, сосед Талливер. Сын Уэйкема едва ли унаследует его дело. Уэйкему ничего не остается, как сделать из бедняги джентльмена.
– Мистер Глегг, – сказала миссис Джи таким тоном, который предполагал, что она вот-вот выйдет из себя, хотя и старается из последних сил сдержать свое негодование, – придержали бы вы язык за зубами, а? Мистера Талливера не интересует ни ваше мнение, ни мое. Есть такие люди, которые полагают, что знают все лучше всех на свете.
– Я бы сказал, что это в первую очередь относится к вам, судя по вашим словам, – заявил мистер Талливер, вновь начиная закипать.
– Молчу-молчу, – с сарказмом отозвалась миссис Глегг. – Моего совета никто не спрашивал, а у меня нет привычки навязываться.
– Что ж, если такое и случится, то впервые, – заметил мистер Талливер. – Обычно советы – единственное, что вы раздаете направо и налево.
– Что ж, пожалуй, мне стоит начать одалживаться, если уж я не могу давать, – заявила в ответ миссис Глегг. – И в следующий раз одалживать деньги другим людям, а не родственникам, о чем я теперь крайне сожалею.
– Перестаньте, перестаньте же, прошу вас, – умиротворяющим тоном вмешался в разгорающуюся ссору мистер Глегг. Но мистер Талливер явно желал оставить последнее слово за собой.
– У вас наверняка имеется долговая расписка, – сказал он. – И свои пять процентов вы тоже получите, родственники там или не родственники.
– Сестрица, – взмолилась миссис Талливер, – лучше выпей вина, и позволь мне угостить тебя миндальными орехами с