эту несъедобную бурду колой, которую вчера купил папа. Он, к слову, ещё не проснулся, но я слышала его бурчания в комнате в мою сторону: «Снова складки на брюках, Эгги».
Домашние дела точно не моя стихия. Скупать пластинки на блошином рынке, перечитывать одну и ту же книгу по воскресеньям, играть в дартс – обеими руками «за», но вот глажка, готовка или элементарная уборка – увольте. Другое дело, если бы этим занималась моя мать, тем не менее её в нашем доме нет уже семь лет. Возможно, жестоко выражаться оскорблениями о собственной матери, а именно это я и делаю в последнее время, однако моя мама, Мэй, если кому-нибудь интересно как зовут эту охотницу за богатенькой жизнью, оставила нас с отцом и удрала во Флориду. Признаться честно, помню из детства я мало что и уж точно я не была просвещена в личную жизнь родителей, поскольку постоянно гостила у бабушки с дедушкой на ферме. По рассказу отца, мама всего-навсего устала от ежедневной бытовухи, от банальщины и безработного в то время мужа, поэтому собрала свои пожитки, воспользовалась моим отсутствием и поставила папу перед фактом: «Маркус, я ухожу от тебя». Видимо, я досталась папе бонусом к разбитому сердцу. Забавная история, не находите? Называется «Моя гребаная жизнь».
Итак, что-то мы отошли от темы… В школу я сегодня заявилась за тридцать минут до звонка, чтобы поговорить с Кэндис, а потом, скорее всего поссорившись, запереться в сортире и позволить себе отдышаться.
К моему великому везению, машина Макса, на которой они приезжают в школу, стояла на парковочном месте, а значит подружка уже здесь. Собирая на ходу пряди цвета меди или, как любит сравнивать Брайан, пламенные, в хвост, забегаю в холл и растворяюсь в толпе старшеклассников.
Бруно, Макс, а рядом с ним, подрыгивая ножкой, Кэндис сидели на диванчике художественного класса. Заметив несущуюся рыжую бестию, Бруно широко и приветливо улыбнулся, подбросив брови вверх, но я на него не обратила внимания, заострив стеклянный взгляд на уткнувшуюся в мобильник Кэндис.
– Что это? – остановилась в шаге от диванчика, показывая фотографию Бьянки.
Брюнетка с ободком на голове не сразу поняла в чем дело, оглянулась и, взглянув сперва на меня, после на экран телефона, хлопнула накладными ресницами. Макс, не убирая руки с её плеча, противно жевал жвачку.
– И тебе доброго утречка, – как ни в чем не бывало протянула Шиммер.
Я стиснула челюсть, бросила сумку на пол и опустила руки по швам.
– Ты издеваешься? Кэндис, какого черта эта фотография делает у Дельфи?! Бьянка, кроме нас, никому её не отправляла!
– Йоу, Эгги, остынь, – Макс выпрямился и жестом попросил об одолжении.
Я нахмурилась на того, но ничего не сказала, вернув глаза на посерьёзневшую девушку. Наконец-то хоть какая-то реакция, а то складывается впечатление будто я с рыбой говорю.
– Только не ругайся, – встала на ноги Кэндис, – она не знала какое купить себе белье, и я ей описала комплект, который мы дарили Бьянке. Дельфи попросила снимок, я и отправила… А она, видимо, отправила его Гарри, тот кому-то ещё…
Мне