взглядом, – вы тоже, как бы, были ей друзьями!
– Агата, ты драматизируешь. Все же в порядке. Пройдёт день, и все об этом забудут. Сплетни на то и сплетни, они быстро забываются, – пожал плечами Бруно.
– Да, – согласился второй, – Бьянка умерла, ей плевать на происходящее, понимаешь?
Сердце пропустило удар, забившись в разы быстрее. Черт побери, мне больно. Больно от их слов и от того, что они такого мнения обо всей ситуации. Настоящие друзья, по моему мнению, должны были найти распространителя, отобрать телефон и удалить снимок, посадить на место всех ублюдков и встать на сторону их подруги, пусть и мёртвой. Настоящие друзья… Чушь собачья!
– Как раз поэтому мы и должны не допускать этого… потому что она мертва! – севшим голосом прохрипела я. – Кто вы, блин, такие? Неужели Бьянка для вас совсем ничего не значила?..
– Бьянка мертва, Агата! – неожиданно громко завопила Кэндис, одарив меня мрачным взором, я опешила. – Хватит уже реагировать на каждое упоминание о ней так бурно! Это угнетает! И если ты не забыла, я тоже твоя подруга. Живая подруга!
– Бьянка тоже была нашей подругой, но разница в том, что я об этом помню, а ты почему-то нет! – процедив, подняла с пола сумку и накинула на плечо.
Брюнетка подалась вперёд, желая дать ответ или даже замахнуться, но Макс, обняв, заключил чужие руки в замок и начал шептать на ушко утешения. Бруно лишь выругался, потерев ладонью лоб.
Не могу больше здесь оставаться. Они не те люди, которых я знала, это какие-то бездушные уродцы. А Кэндис вовсе огорчила и оттолкнула от себя. Думается, некоторое время нам лучше не пересекаться, иначе мы совсем разругаемся.
***
Умывшись холодной водой, выбросила влажные полотенца в мусорную урну и поглядела на себя в зеркало. Когда-то на этом личике отображалась радость, теперь одна лишь усталость.
Успешно прогуляв первый урок, я вышла из уборной и медленным темпом блуждала по коридорам, в надежде, что кто-то из учителей поймает меня и отругает, ведь настроение такое паршивое, что хочется нарваться на неприятности и усугубить положение. Ноги сами привели меня к крылу коридора, где висит стенд со «звёздными учениками», и я увидала ненавистную мне физиономию. Фотография Чака расположена высоко: он улыбается одним уголком рта, будто его заставили. Его широкий квадратный подбородок, как у героя из «Суперсемейки», раздражал меня и сейчас ничуть не меньше. В этот миг в моей голове возникла гениальная и одновременно абсурдная идея, от чего губы растянулись в дьявольской ухмылке.
Потратив пару минут на поиски стула (пришлось тащить его из соседнего корпуса), я встала на него и вынула из сумки чёрный маркер, пририсовывая Чаку усы Гитлера, рога и круглые очки. Закончив с пакостью, осмотрелась по сторонам, хихикнув, и спрыгнула на твёрдую поверхность, возвращая стул на прежнее место.
На перемене учеников ждал сюрприз, а учителей новая забота – поимка нарушителя. Поправка, рыжего нарушителя…
***
Мы с Кэндис не разговаривали до конца