замашки ментовские вспомнил? Никак расследованием решил заняться?
Андрей вдохнул: он прекрасно понимал, что Филиппыч угадал случайно – выстрелил наугад в небо и попал в утку. Но как же ему это удаётся? Ведь постоянно так угадывает! Жаль, что словам Борисова Филиппыч идеально подходит на роль подозреваемого – высокий, пожилой… Старуху, вероятно, знал. С другой стороны – ну какой из него убийца? Главное, зачем? Пусть даже бабка и правда была богатая. На что ему её деньги в почти девяносто лет?
И всё-таки не стоит сильно с ним откровенничать. Если человек к восьмидесяти семи годам не изрисован по уши синим граффити, то прежде всего, это говорит о его уме. А не о законопослушности. Уж в чём, а в уме Филиппычу не откажешь.
Но вслух эти мысли Андрей высказывать не стал. Лишь съюморил, с нарочито-серьёзным видом грозя пальцем:
– Ты, Филиппыч, хвостом не крути. Спрашиваю – отвечай. А то решу, что замешан в этом деле.
– Я? – изумился старик. – Замешан?
И захихикал искреннее и по-детски – щуря глаза, хватаясь за живот и раскачиваясь из стороны в сторону. Отсмеявшись, икнул, вытер выступившие на глаза слёзы и покрутил головой:
– От же ты остряк! Ладно, спрашивай, чего хочешь знать! Тока давай, в дом пойдём. Чего тут торчать?
В доме у Филиппыча было уютно и чисто: глядя на обстановку, даже не верилось, что хозяин этого жилища, старый холостяк. Бывшая владелица – Лидия Фёдоровна Дольцева, известная на всю округу рукодельница оставила после себя множество вышитых крестиком гобеленов, вязаных скатертей и салфеток, дорожек, пледов и наволочек. Покупая дом у её детей, Шашков, кроме стен и кучи старомодной мебели получил весь этот ворох хендмейда – серванты и комоды позже заменил на новые, а рукоделье оставил и пользовался им с огромным удовольствием, не хуже заправского дизайнера сочетая этнические элементы с современным декором.
На кухне, за накрытым красно-белой клетчатой скатертью столом, с чашкой чаю в руках, Филиппыч подтвердил догадку Андрея: Кузнецову он знал лично. В войну, ещё будучи мальчишкой, ходил однажды по её приказу к партизанам – Баба-Яга отловила его у своего дома и послала предупредить, что приведёт за собой немцев. Пусть, мол, готовят засаду. Те и приготовили – кого-то захватили в плен, кого-то убили…
– Припёрся к ней лейтенантик и говорит: ты, бабка, знаешь, где они. Ты-то старая, смерти не боишься, так мы половину села расстреляем, если не поможешь. Она согласилась. А я как раз недалеко крутился. Лейтенант, когда понял, что бабка их сдала, считай всю обойму в неё и разрядил. А я спас. Вот только в благодарность она…
На этом месте Филиппыч замолчал, тяжело вздохнул и, пододвинув заварочный чайник, налил себе ещё чаю. Андрей терпеливо ожидал продолжения, но заговорив, собеседник почему-то обошёл стороной подробности спасения. Завёл речь о другом.
– До конца войны мы с ней оставались при отряде. Она даже орден Славы первой степени получила.
– Это за какие же подвиги? – поразился Андрей.
– За какие… – огрызнулся Филиппыч, –