так же нечестно! – искренне возмутился Толян, вскидывая пухлые руки в защитном жесте. – Это я, вообще-то, спрашиваю, не ты! Что это за «всё-таки убили», а?
Андрей тяжело вздохнул, потянулся к бардачку и, поворошив валяющиеся там карты автомобильных дорог, одноразовые салфетки и ручки, выудил пачку вишнёвого Captain Black. Эх, а ведь слово себе давал – никогда, ни за что! Что за день такой нервный?
– Толя, не бузи, – прикурив сигарету и выпуская из ноздрей две дымные струи, посоветовал он. – Во-первых, ты ещё ни о чём и не спрашивал. Только рассказывал. Я первый успел. Во-вторых, ты, как я понял, будешь совсем не против, если я разузнаю для тебя что-то интересное? Вот и делись информацией. Не жадничай. Я, можно сказать, от любопытства помираю… Смерти моей хочешь? Так сколько ей лет-то?
Вообще-то, предлагая помощь, Андрей порядком лукавил: он бы и сам, безо всяких резолюций Борисова, взялся бы за это дело. Есть интерес. Но лучше, конечно же, заняться расследованием с благословения полиции – тогда и помощи можно будет попросить, и ответы получить на возникающие вопросы.
– Ладно, – попыхтев, как закипающий чайник, махнул рукой Толян. – Улик у нас всё равно почти никаких нет. Может, хоть ты что-то выяснишь… Сто сорок шесть лет ей стукнуло. Родилась в тысячу восемьсот семьдесят первом году. Почти как Ленин. Не динозавр, но из их родственников.
– Вот как… – Андрей сощурился. – А что же у неё за документы-то? Старые какие-нибудь? Пока я жил в селе она ни с кем не общалась, в город тоже не ездила…
– Обычные документы, – Борисов пожал плечами, забрал с приборной панели папку, поставил на её место опустевшую чашку и принялся копаться в бумагах. Отыскал паспорт и протянул Андрею. – Вот, смотри. Свежий паспорт, прошлого года.
Андрей покрутил в руках новенькую бордовую книжечку, перелистнул страницы, изучил фотографию. Странно! Сколько разговоров о ней ходило – каждый, встречавший… Кузнецову, описывал её как мерзкое и уродливое существо, мало похожее на человека. А она обычная. Старая, да. Очень. Но черты лица чёткие, не оплывшие, взгляд внимательный и чуть насмешливый. Многие бабки сильно младше сохраняются куда хуже – сколько ни пялься, не представишь молодой. А эту легко и женщиной средних лет, и девушкой, и даже малявкой вообразить.
– Вот ещё, – Толян протянул несколько чёрно-белых фотографий. – Это она в молодости. И мать её.
Андрей вернул паспорт и принялся рассматривать снимки. Их оказалось всего три – красивая черноволосая девушка крупным планом, она же постарше с дочерью, в полный рост, и юная Анастасия, по пояс. Настоящая барышня. Эту карточку Андрей изучал долго, уж очень примечательным показалось ему девичье лицо. Первое впечатление – красавица, каких мало. Правильные черты, пышные русые локоны, светлые глаза… Но присмотревшись, замечаешь: простовата. Собери шевелюру в косу, обряди в сарафан и не отличишь от рядовой деревенской Маньки. Только у той взгляда такого не будет – в котором и мягкость, и спокойствие, и тихое счастье… Из-за него-то