в отношении себя и своего взросления за время развития теории феминизма, что сама начала соображать, что фаллоцентристский мир заставляет ее конформировать в его требования, и сама начала искать из него выход; одним словом, тосковать по романтизму, наличию вертикали, абсолютной морали и всего того, что было объявлено невозможным ИЗ-ЗА нее. Тут любопытный поворот идеи добра и зла: ребята в фильме не показаны отморозками, и главный – это не патлатый мужлан, а симпатичный и не лишенный внутреннего морального центра молодой человек. Более того, в сцене, где главный герой уходит из церкви во время проповеди, на которую собралась вся община, тот парень выходит на улицу за ним, чтобы его отчитать. Гипер-монтажная эстетика, в которой непонятно, как только персонажи успевают произносить реплики, тем не менее, построена не на клиповой нарезке, а на логике причинно-следственной связи кадров с элементами переднего плана – в чем проявляется его тоска по стилю, который был основой западного рационализма. Лури, написавший к фильму сценарий, увидел, что события такие совпадают в таком ключе, что не могут быть жизнью, а просто взывают к сгущенной драме – путем монтажного построения сюжета, изъятия всех промежуточных фаз действия (фильм постоянно строится на одном приеме сжатия действия – когда за один миг герои переносятся в следующее место).
Откуда это возвращение вертикали? Он перестроил мотивации так, что за 40 лет женщина стала носителем или, по крайней мере, искателем абсолютной морали, и как это соотносится с открытиями по поводу ее природы – и есть проблема, к которой неумолимо движется картина, так обезоруживающая своим ремеслом, так мастерски выстроенная в полной и монтажной линейности. И это при том, что Пекинпа – это немонтажный режиссер, бросивший логику в разочаровании. Где они ищут эту мораль? Уж явно не в Америке. Их диалог про Сталинград приводит тех парней к выводу, что русских оберегал Бог, но те не понимают, почему Бог должен был оберегать этих атеистов. В это время коллапс белой женственности в белоцентристском мире, обоих играют актеры из фильма «Супермэн возвращается». Также у нее глаза разного цвета, она здесь так защищает мужественность своего мужа, это она пойдет против насилия из ностальгии по невинности и обороне дома – и все это придает сцене изнасилования новый поворот, который не отменяет старый поворот: она хочет, чтобы тот мужик ее взял. Неслучайно такое нападение (assault) ее бывшего парня на нее у них в доме монтируется с нападением ее мужа на оленя в лесу на охоте. Это было смонтировано и у Пекинпа, но здесь понятнее идея природы человека, которая едина по отношению к природе; это конец рационализма, конец дарвинизма. И тут самый интересный поворот: что тот парень в нее кончил, и когда она по возвращении мужа с охоты тут же говорит, что хочет семью и ребенка, не подразумевается ли такой смысл, что она надеется поскорее заняться любовью, чтобы не выдать свой секрет в том случае, если у них в ближайшее время не будет секса без предохраняющих средств. Потом, когда они едут на футбол, именно