шёл по болоту. Ступал в зелёное месиво, но не тонул в нём, а скользил грациозно как птица. Он не чувствовал тела, он был лёгким, прозрачным. Его как буд-то бы не было. Но он был.
«Всё это по-настоящему!»
И мрак, и мерзость, и зелень шуршащая то низко, то высоко. У всего, казалось, есть мысль и цель. Всё подчинялось единому закону, разуму. Это разумное, это нечто безусловно видит зайца и чувствует его так же, как он чувствует его.
«Кто ты? Если ты в голове моей, покажись! Хоть видением призрачным покажись!»
И оно показалось. Из болотной массы и тьмы над ней поднялись столпы ожившей жижи, за ними стенки слизи с волосами плетёными, а в них шары воздушные, цветные. Всё это пульсом поднималось вверх и расширялось волнами вокруг. Приобретало форму. Твердело.
«Что это?! Что ты такое?»
Не разобрать – ни на что это не похоже. Не зверь, не дерево, не камень. «Разум». Только это слово крутилось у зайца в голове. Оно разумно и будет говорить с ним.
Тяжёлый и как буд-то далёкий гул, свист, впивающийся в уши как пиявка и бассистое урчанье с перекатами – всё это, как орган церковный, сливалось в музыку, напоминающую речь. Да, именно так казалось зайцу. Разум повелевал своему великому организму двигаться и шуметь, так, чтобы в этом движении и шуме заяц мог понять его. Это, бесспорно, было честью и нужно было научиться эти звуки понимать.
«Но что? Что я должен понять? Ответь.»
Оно ответило.
Оно: Ты найдёшь меня. Ты придёшь ко мне. И ты расскажешь мне.…
Заяц: Что? Что я могу тебе сказать?
Оно: Я хочу знать… сколько вёрст до приморья.
Заяц: Что?!
Оно: Ты скажешь мне?
Заяц: Если узнаю… то конечно. Скажу!
Оно: Узнай.
Заяц: Узнаю.
Оно: Где-то должно быть написано.
Заяц: Я найду.
Оно: Найди и посмотри. … И иди. Иди. И ди-ди-ди-дидиииии…
Внезапно вернулось чувство веса и заяц стал тонуть. Он провалился на слой ниже, потом ещё один ещё ниже, потом ещё, ещё… закрыл глаза ушами, остановил дыханье, задрыгался как только мог, но всё без пользы.
Мир погрузился в темень. Заяц потерял сознание, возможно даже умер, но… тут же проснулся.
Проснулся заяц в луже. Захлёбывался в мутном потоке уже минуту или две. Кашляя и рыгая, тресясь от холода, заяц мучительно поднялся и пополз по стенке. Не сразу понял, где находится.
«Это та же нора? Что случилось за ночь? Воды набежало много. А! Тонем! Потоп? Река разливается? Нет, не сезон. Могло плотину прорвать. Тут же река рядом! Чем там бобры занимаются?! А может что похуже? Надо выбираться отсюда. А то ещё свин придёт, вопросы лишние…»
Вода набиралась быстро. Там, где стена кривая и земля пониже, уже по колено. Там же образовалась воронка.
«Ага! Вот, где «отсеки секретные»!»
Заяц запустил руку в воронку и под слоем песка за плитой нащупал загнутый дважды штырь – приподнимая и подкручивая его, заяц поднимал плиту – это заняло какое-то время. Под плитой обнаружился люк, круглый,