Глядя на них и вспоминая морды 19-и трупов, насчитанных на пути сюда, заяц испытывал глубокую звериную ненависть к этим одурманенным болванчикам революции и тем особенно, кто их дурманит и зовёт.
???: Кто здесь власть?! (Вопил заводила.)
Толпа: Мы здесь власть! (Как рабы своему господину отвечала отупевшая от чувств толпа.)
Заяц подходил к бобрам всё ближе, пытался высмотреть заводилу.
«Ну давай! Давай ещё раз!»
???: Кто здесь власть?!
Толпа: Мы здесь власть!
«Вот он!»
На этот раз заяц заметил его. Красная повязка!
«Ничего не меняется! Всё те же, всё то же! Надо брать его! Но как я подойду? У меня нет ничего. Стрелы и то две. Надо ждать. Ждать.»
Не спуская глаз с заводилы, заяц вернулся к деревьям на краю поляны; залез на ветку повыше, стал ждать. Отсюда он хорошо видел всю местность, но так же хорошо видели и его. Дозорного в нём верно не узнавали – слишком уж потрёпанный был вид. К тому же был он один, а это странно.
«Очень странно. Какого лешего я тут один?! Где гвардия, где дозоры?! А они что творят? Это вот кому они показывают? Если я тут единственный представитель власти (а меня и не узнали) вы для кого тогда всё это делаете? Вот для того павиана в перьях? Он кто у вас, журналист свободной прессы? Я даже не знаю, что это за вид такой. Они видимо знают. Свои, родные. Чем дальше, тем роднее. В одном-то поле не садиться.
Какая-то дикая, пустая бессмысленность… и 19 трупов. Застрелить его что ли?! Этого, с повязкой. Нет, могу попасть в «мирного». Павиан потом расскажет всему миру про режим, который нужно свергнуть. А какие-нибудь «свои, родные» помогут нам умереть за высокое. Желательно всем и сразу. Желательно за справедливость. Чтобы потомкам ничего не объяснять.»
Заяц копил злобу. Он не мог оторваться от этой красной повязки, не мог вырвать из памяти погибших. «19, 19, 19», повторял и повторял он про себя.
Заводила призывал идти к царской поляне, «соединиться с братьями и сестрами», «в едином порыве», «гидру свергнуть» и ещё много чего банального и подсудного. Толпа неособо его слушалась – вроде бы и собирались, но явно не торопились. Для решительного броска «рабочих масс» чего-то не хватало. Что-то ещё должно было произойти здесь и возможно кто-то даже знал, что именно.
В небе показалась сова с матюгальником. Требовала расходиться и угрожала посадками. Из-за дождя слышно было плохо. Сплошное «бу-бу-бу».
Сова спустилась пониже. Этого и ждали: тут же стали закидывать камнями и палками. Всё было у них на готове, под лапой. Припрятано, положено, роздано кому надо. Действовали хаотично, но с большим революционным воодушевлением. Пели песни и бросали.
После пары случайных попаданий, хитрая сова сманеврировала и закружила прямо над толпой – стрелять вверх трудно, камни падают обратно на голову и локтями при размахе разбиваются носы.
Сова ещё раз повторила свою речь и поднялась на безопасное для себя расстояние. Заметила зайца и подлетела к деревьям.
Заяц: