оборачивается бедой, ибо не там ищут…
– Вы как-то удивительно обжились здесь, пускай и в благословенном, но не совершенном Слое, – заметил я, озираясь по сторонам. Повсюду виднелись следы неумелой, но безошибочно бытовой деятельности.
– А? – дядя Женя, занимавшийся огромным серым бидоном, привстал.
– Поосторожнее с Учителем, – шепнул Тем Пачино, кладя мне руку на бедро, давно изувеченное в поисках Истинного Ларька с Камамбером.
– Мои уста на замке, – я склонил голову.
– Не там ищут люди – да и люди ли? – бормотал, разбираясь с кружками и крышками, дядя Женя. – Видел одного… дежурит возле ларька, с петухами встает. Ходит кругами, а тому еще три, два часа не открываться… вообще не открываться… и не то в том ларьке, не живое… Идешь, еще солнца нет, а сторож стоит, снежок утаптывает… Винаграда ему иногда от меня выходит… винная награда…
– Это просто почтительный страж, – высказался неисправимый Тем Пачино.
– Снежок? – настороженно осведомился я. – Здесь бывают снега? Мне казалось, мы в Слое постоянного лета…
– Ты молод, сынок… Вам время тлеть, а нам – цвесть… Слои – они та же колода, тасуются… Тебе казалось, будто они – круги по воде? Не так рассуждаешь…
Тем Пачино вторично коснулся моего бедра, указывая глазами на дверь. В дверях стояла Дама Пик. Она была в верхней и некрасивой одежде, из чего следовала что Дама Пик только что вернулась откуда-то, где не ждала увидеть нас тут.
Дядя Женя нагнул бидон и начал разливать жидкость по кружкам. Он затянул сквозь усы:
– Мудя топорща в гневе ратном… герой пришел домой обратно…
Причины стихосложения оставались темными. Мне все больше и больше не нравилось в доме учителя.
– Слуги Хаоса прикидываются силами Правопорядка, – дядя Женя выпрямился и протянул нам кружки. – Не позволяют гнать… О! – воскликнул он, различив Даму Пик, которая так и стояла, в сиреневой куртке, в дверном проеме. – А что? – приосанился он жизнерадостно. – Сейчас сядем, Колбасевича порежем…
– … Вон! Вон! – вдруг заревела хозяйка, прежде молчавшая.
Дядя Женя стал желт лицом. Полезли глаза, растопырились пальцы; язык стал вываливаться и разбухать.
– Бежим! – Тем Пачино опрокинул стол и вскочил. – Нас опять провели! Скорее…
Я уже раздвигал карточный веер.
– Стойте! – кричал позади дядя Женя, продираясь сквозь вой и свист бури. Дама Пик лежала, поваленная навзничь, и слабо отбивалась. – Обмана нет! Девятый, девятый принцип Камамбера!… Там, за веником, стоят две посудины… хватайте их и бегите, пока ног хватит!… я задержу их… Девятый принцип!…
9
– В котором мы Слое? – спросил я, когда мы остановились и попытались отдышаться на каком-то пустыре.
Тем Пачино сунул палец в рот, выдернул его с пробочным хлопом и выставил, подставляя ветрам.
– Может быть, норд, но и без зюйда не обошлось, чует моя душа, – пробормотал он затравленно. –