машинка крутила белье, Анна поливала анемоны, лилии, колокольчики (в последние пару лет она занялась цветами, которые, в отличие от овощей, не требовали особого ухода) и влаголюбивые киви (вот их каждый день нужно поливать, а Варвару не заставишь!). Экзоты посадил Кулаков и слинял, а она поливай… Но тут позвонила Наталья, и Анна сгоряча принялась жаловаться на бывшего мужа, на городскую администрацию, на правительство, на Бога… Наталья, в свою очередь, жалилась на бездельницу свекровь, на дуру-начальницу и на тирана-мужа – с которым, правда, и не думала разводиться. После разговора с подругой у Анны совсем испортилось настроение. Зачем поливать цветы, если скоро их раздавят гусеницы бульдозера?! Все, все, все снесет бульдозер – прошлое, настоящее, будущее… И некому, некому, совершенно некому помочь! Анне очень хотелось заплакать, но она сдержалась. И еще это чертово увлечение Варьки аниме – бегство от мира в рисованную страну. Челка до носа, нарочито косолапая походка и четыре четверки в году – куда это годится?! Вот тебе и отличница! Если в пятом классе появились четверки, то что будет дальше? И как поступать в институт с такими отметками? Притом что Варваре все дается без труда, уроки она делает – на и… раз! В два года девочка уже знала буквы, в четыре – запоем читала… И что, с такими способностями тоже на чайные плантации?! Как Сашка?! Ну нет, этому не бывать! Анна скорее умрет или… банк ограбит! А что – придется, ежели скоро надо будет платить за учебу. Вначале сделали высшее образование платным, теперь до среднего добрались, сволочи! Эх, попался бы ей этот фурия Фурсенко, она бы… она бы… как Вера Засулич… только ее бы, разумеется, никакие присяжные не оправдали.
Анна вспомнила, как ходила унижаться к преподавательнице института, которая не хотела поставить Сашке зачет. Психолог Серенко, дама пенсионного возраста, с кудрями цвета ржавчины, от корней тронутыми окалиной, с почти вылезшими из орбит карими глазами, для пущего эффекта обведенными черным карандашом, обошлась с Анной как с первоклассницей, орала, что такого тупого студента у нее отродясь не бывало. Слабые попытки Анны возражать: мол, мальчик поступил на бюджет, у него результаты ЕГЭ очень высокие, пожалуйста, дайте ему возможность пересдать, – а также не без гордости произнесенные имена: он-де и Юнга, и Фрейда, и Фромма читал (по наводке отца), – только разозлили Серенко. Глаза ее превратились в темные дула двустволки, и бестолковая попытка Анны сунуть ей того же Фромма (в книжке лежала тысяча – все, что у Анны было) оказалась неудачной – психолог с победоносным видом отмахнулась от книжицы: мол, хоть она и получает шесть тысяч, на которые невозможно прожить, но не собирается зависеть от студентов, которые не посещают ее лекции (Сашка пытался совмещать учебу с работой). В ответ на слова Анны, что сейчас все студенты подрабатывают, такова ситуация в стране, Серенко заорала: мол, вы еще сошлитесь на ситуацию на планете Венера, лоботряс – он и на Марсе лоботряс, а тупица – и на Юпитере тупица, и, во всяком случае, теперь ей ясно, откуда у него эта манера спорить с преподавателями, теперь ей понятно,