пара слов против.
– Это верно, – Тинар казался довольным. – Даже отец меня переспорить не может, а у него, в отличие от тебя, всегда есть веский аргумент, к которому он прибегает, не дождавшись конца спора.
– Это какой же? – заинтересовалась Эль.
– Ремень, – засмеялся Тинар.
– Тоже мне новость, – хмыкнула девушка. – Кто в грумгороде не знает ремень Торка Моу?
Они пошли довольно бодро, а погода, действительно, стояла просто превосходная, так что к пограничному столбу вышли уже скоро. Здесь степь, разомлев на летнем солнце, наступала на кевир, отвоёвывая у солончаков куски земли, которые заполняла проплешинами зелёной травы.
Эль, привыкшей к очищенному воздуху соляных пещер, становилось все труднее дышать. Соль, размазанная тонким слоем по телу, липла каплями, а вскоре и струйками пота. На пот липла пыль, вся Эль покрылась серыми грязными разводами и непрестанно чесалась. Степь теперь казалась не столь привлекательной, как в начале пути. Тинар же шагал и шагал себе, посвистывая и размахивая в такт мелодии найденным где-то прутиком.
Она остановилась, нашарила на земле мелкий камушек и кинула его в спину Тинара. Когда он обернулся, крикнула:
– Не хотелось бы беспокоить, но … нам долго ещё идти?
– Устала? – он тоже чувствовал себя не очень хорошо, но ни за что не признался бы в этом девушке.
Эль кивнула.
– Ладно, нам всё равно необходимо сделать привал. Это где-то уже близко, нужно только дождаться ночи.
– Откуда ты знаешь, что близко?
Тинар указал на землю.
– Что там?
Эль присела, разглядывая серую пыль на траве.
– Да вот же! – грум ткнул палочкой в коровью лепёшку. – Свежий навоз. Они проходили тут недавно.
– Фу, – Эль отскочила.
– Сколько мне тебя учить! Для исследователя нет ничего «фу». Прекрасно всё, что служит раскрытию истины.
Пока совсем не стемнело, Эль и Тинар нашли островок свежей травы среди уже подсохших колючих кустарников и невысоких корявых деревьев. С дороги место не просматривалось, что создавало ощущение некоего укрытия.
Стоило остановиться, как всё в окружающем мире неуловимо, но полностью переменилось, заливая синеватыми чернилами светлую пыль уходящего дня. Выкатилась ещё бледная, но уже абсолютно круглая луна. Стали загадочными тени, зажили своей непонятной, трепещущей жизнью. Преследующий Эль запах пыли пропал, пряный аромат травы и земли особенно пронзительно наполнял эту приближающуюся черноту, он стал настолько густым, что, казалось, его можно пить прямо из сомкнувшегося с землёй неба.
А Тинар вдруг заискрился. Пепельная кожа, покрытая въевшимися кристалликами соли, в лунном отблеске засверкала мелким хрусталём, и грум казался теперь сияющим призраком. Он удивлённо окликнул застывшую в немом восхищении Эль:
– Ты чего?
– Тинар, ты такой… Волшебный…
Он рассмеялся:
– Мы же все в темноте светимся.